Пусть поднимется ветер

Мессенджер Шеннон

– Подожди, - встреваю я.
– Силы Бури используют силу боли?

Теперь я действительно чувствую себя плохо.

– Оз начал тренировать их, после того как мы ушли, - говорит Вейн.
– Я пробовал остановить его. Но...

Опять это «но». И на этот раз оно разрушает все Силы Бури.

– Они сделали свой выбор, - говорит мне Вейн.
– Так, я могу не дать этой силе пропасть впустую.

– Ты говоришь не как Западный, - говорю я ему.

Его улыбка выглядит болезненной:

– Наверное, нет. Но во

мне всё ещё осталось что-то от Восточного. Я держался, сколько мог.

Его рука тянется к сердцу, будто он тянется к нитям наших уз.

Я думала, они порвались, но я всё ещё могла чувствовать их, витающих вокруг меня, соединяющих нас вместе.

– Я могу воспользоваться экстренным вызовом, чтобы призвать к себе Силы Бури, - говорит он.
– И с их помощью, я могу покончить с этим. А вы, ребята, спрячьтесь где-нибудь. Обещаю, что скажу Силам Бури, что Солана научилась...

– Я сама скажу им, - вмешивается Солана.
– Это и моя битва тоже, Вейн. Ты меня не переубедишь.

Он открывает рот и тяжело вздыхает, прежде чем сосредоточиться на мне.

– Я иду, - говорю я ему.

Он придвигается ближе, его глаза такие же отчаянные, как и его голос.

– Пожалуйста, Одри. Я должен знать, что с тобой всё будет в порядке. Если что-нибудь случиться...

– Со мной всё будет в порядке. Я знаю, как вести себя в битве.

– Но не против Райдена. Он может ответить ударом на любой удар. К тому же, по мнению Астона, произошедшее с Гасом случилось из-за того, что Райден предусматривал возможность вашего побега. Это значит, что он планировал произошедшее... и кто знает, какие еще ужасы он может сотворить? И если я снова потеряю тебя...
– Его голос срывается, и он сжимает мой кулон опекуна.
– Прошу, если я что-то для тебя значу, пожалуйста, сделай это ради меня.

Я так запуталась в невозможных вариантах, что мне требуется секунда, чтобы воспринять его глубокое беспокойство.

– Конечно же, ты что-то значишь для меня, - шепчу я.
– С чего ты вообще говоришь такое?

Он качает головой:

– Я не говорю это для того, чтобы попытаться надавить на тебя.

– А я говорю это не из-за того, что чувствую давление.

Надежда разгоняет печаль затуманивавшую его лицо, но он отгоняет её морганием.

– Мне просто надо знать, что Райден никто не тронет тебя снова, - говорит он мне.

– Тогда позволь помочь тебе убить его, - говорю я, радуясь, что мой голос остаётся ровным.

Инстинкты Западного во мне, кажется, подавлены жаждой справедливости и мести. Интересно, Вейн чувствует тоже самое?

– Но что, если...
– начинает Вейн, но я прикладываю палец к его губам.

Я лишь хотела заставить его замолчать, но вспышка тепла ошеломляет.

Прикасаться к нему так просто.

Не знаю, с чего взяла, что это сложно.

Смотрю в его глаза, и, кажется, что я погружаюсь в воспоминания и

в то же время мельком вижу будущее.

– Мы все делали сообща, - шепчу я.
– Даже в детстве мы с тобой выстояли против шторма. И вместе покончим с этим.

Другой рукой я касаюсь его щеки, притягиваю его ближе, пока между нами не остается ничего, кроме последних сомнений.

Никогда не думала, что снова буду готова для этого момента.

Но так сказал Гас.

Мы снова выберем друг друга.

Я лишь хочу показать Вейну, что до сих пор верю.

Мой взгляд фокусируется на его губах, и Вейн судорожно вздыхает.

Он хочет этого.

Как и я.

И все же, когда я наклоняюсь совсем близко, Вейн поворачивает голову и отстраняется.

Глава 39. ВЕЙН

Одри собиралась поцеловать меня.

ПОЧЕМУ ЖЕ Я ЕЙ НЕ ПОЗВОЛИЛ?

Почему послушал этот тоненький надоедливый голосок в голове?

Остальная часть моего мозга ликовала, кричала и выстреливала конфетти... но этот чертов глупый голос соизволил спросить: на самом ли деле она к этому готова?

Гас погиб примерно час назад.

И она до сих пор не знает, насколько сильно ранила свою мать.

И несколько дней была в заложниках.

С учетом всего, что происходит сейчас, кажется, не слишком подходящее для нее время, чтобы принимать жизненно важное решение.

Поэтому я отворачиваюсь, и теперь она смотрит на меня таким взглядом полным шока и предательства, что я хочу схватить ее за лодыжки так, чтобы она не смогла бы уйти, пока я не объяснюсь.

Вместо этого, я открываю свой большой, глупый рот и говорю.

– Прости, просто это... тут Солана...

И после этого Одри уходит прочь.

Дверь захлопывается за ней, и я опускаюсь на колени.

– Что ж, - говорит Солана, как только я оказываюсь на полу, и проклинаю себя за это.
– Это было неожиданно.

Я прячу лицо в дрожащих руках.

На этот раз я хотел сделать все правильно.

Не просто правильно - лучше.

Я имею в виду... первый раз, когда мы сблизились, был посреди долбаного поля битвы, с мертвым Буреносцем под боком. А наш следующий большой, важный поцелуй был в Долине Смерти, прямо после того, как Гас убил Живой Шторм из своего отца, ко всему прочему нас атаковали Буреносцы.

Все настолько плохо, что я не хотел, чтобы в третий раз это произошло в туалете, перепачканном кровью девочек с наблюдающей Соланой.

Тем более что я не вижу, как Одри могла быть готова взять на себя такое обязательство. Я просто хочу удостовериться, что я не окажусь в списке того, о чем она сожалеет.

– Если это имеет значение, - говорит Солана, - я думаю, что вы сделали все правильно.

– Сделай мне одолжение и скажи это Одри, хорошо? Вообще-то - нет, наверняка, она воспримет это очень плохо.