Пусть поднимется ветер
Шрифт:
– Эм-м, - говорю я.
– Ты можешь пойти, но она - нет. Я не доверяю ей, а Одри...
– Нет, все нормально, - перебивает Одри.
– Она нам понадобится.
– Ее дар того не стоит, - спорю я.
– Возможно, нет, но она будет ценна другими способам.
– Какими, например?
– спрашиваю я.
– Предавая нас? Делая все так, чтобы нас схватили?
– Ну что ж, воркуйте, голубки, а я пойду, проверю твою мать, - говорит нам Астон.
– Интересно, как ее рана переживет трубопровод.
Он тащится прочь, чтобы забрать Ареллу, и я начинаю строить трубопровод, шепча просьбы Западному, чтобы доставить нас в Небраску не по частям.
Песня ветра не изменяется, таким образом, я понятия не имею, собирается ли он помогать нам. Однако, я даю заключительную команду и складываю проекты в очень высокую трубу, которая нам нужна.
– О, хорошо, наш транспорт выглядит еще более нестабильным, чем я представлял, - заявляет Астон, хромая и неся Ареллу, как ребенка.
Ее плечо перевязано клочком его плаща, а ее кожа почти такого же цвета как снег. Но ее глаза открыты, а дыхание стабильно, таким образом, она выглядит лучше, чем я ожидал.
Пока Арелла не тянется к своему ветрорезу.
– О, расслабься, - говорит она, когда я хватаю самые близкие ветры и складываю их в шип ветра. Я только хотела дать это дочери. Думаю, что она могла бы быть рада иметь оружие. И она сделала так, что моя рука довольно бесполезна для меча.
Одри колеблется секунду, прежде чем принять ветрорез.
Она размахивает им пару раз и не убирает его.
Я решаю тоже держать свой шип ветра. Не повредит иметь оружие под рукой.
Арелла указывает на трубопровод:
– Уверена, что Райден видит это... если он еще не напал на ваш след.
– Хорошо бы, - говорю я.
– Ты можешь удостовериться, что он знает, куда мы направляемся?
Арелла кивает:
– Как только мы прибываем, я пошлю ему совершенно особое приглашение.
– Уверена, что так и будет, - бормочет Одри, снова взмахивая ветрорезом.
– Это ты делаешь лучше всего.
Я хочу коснуться ее руки, но это, вероятно, плохая идея... особенно теперь, когда она вооружена.
– Я иду первым, - говорю я всем.
– И не буду винить вас, если кто-то решит не ввязываться. Это моя битва...
– Это наша битва, - поправляет Солана.
– Райден убил мою семью.
– И моего мужа, - добавляет Арелла.
– И забрал несколько килограммов моей плоти, - напоминает Астон.
– Западный и мой язык, - добавляет Арелла, наконец, встретившись со мной взглядом.
– Ветры решили защищать меня. Я отвечу им тем же.
Думаю, добавить нечего.
Я безмолвно прошу небо держать их вдали от опасностей.
Прошу, пусть мы не совершим очередную ошибку.
Дважды повторяю просьбу.
Затем ступаю в трубопровод и позволяю ветру унести себя.
Глава 40.
В прошлый раз, когда я стояла среди этой холмистой местности, мой отец умер.
Я чувствую его в каждом шорохе в воздухе.
В шелесте листьев на редких деревьях.
И все же он никогда не чувствовался так далеко.
Я поднимаю лицо к небу и ищу мой любимый Восточный. Почему-то всегда он заставляет меня почувствовать себя так, будто отец все еще смотрит на меня.
Я не зову порыв, так как он убедил меня разорвать связь... и потому, я не сожалею о решении.
Просто трудно желать что-то, что принесло такую боль.
И все же... Я все еще хочу Вейна.
Мысли о его имени заставляют мои внутренности сжиматься.
Как бы высокомерно это ни звучало, я никогда не думала, что он мог отвергнуть меня.
Он отвернулся, будто сама мысль о том, чтобы поцеловать меня, была ему противна.
Какая-то маленькая, рациональная часть меня помнит сожаление и беспокойство, которые я видела в его глазах, когда он сделал это, и знает, что, вероятно, за этим решением, что-то стояло, не учтенное мной.
Но сокрушенные, раненые части не могут перестать наблюдать за ним с Соланой.
Они шагают по местности, она рядом с ним, придирается к каждому его слову. Я уверена, что они обсуждают стратегию, но...
Она все еще носит их браслет-связь.
И они путешествовали вместе.
И она настолько мягкая и соблазнительная.
И единственное слово, которое я ухватила из его оправдания, была «Солана».
И...
Я дура. Даже если мои опасения обоснованы, это последняя вещь, о которой я должна думать перед сражением.
Я закрываю глаза, пытаясь представить бывшие стены, возвышающиеся во мне, окружающие любые эмоции.
Я должна быть холодной.
Спокойной.
Оцепенелой.
– Я чувствую, что Силы Бури приближаются, - говорит мать, заставляя внутренности завязаться в узел.
– Они должны приземлиться через несколько минут.
Быстрее, чем я ожидала.
Я отправила экстренный зов меньше часа назад.
Они, должно быть, ускорили свой полет силой боли.
Во рту становится кисло от таких мыслей.
– А что насчет Райдена?
– спрашиваю я.
– Он знает, как скрыться от моих чувств. Но я ощущаю достаточно турбулентности, чтобы сказать, что он в пути. Я не могу предположить его точную траекторию, но подозреваю, что у нас есть время. Он будет ждать, чтобы мы заняли свои места, и ему подготовили воздух. Тогда он покажется.
– Спасибо за отчет.
Я предполагаю, что она уйдет. Но после нескольких секунд мать говорит мне:
– Ты должна готовиться с другими.
– Я готовлюсь.