Пустой мир. Кровь и честь
Шрифт:
Глубоко вздохнув, Эдвард закрыл лицо ладонями, пытаясь сосредоточиться только на том, что происходило сейчас, а не на тех возможностях, что могли бы появиться или были бы утеряны, прими он то или иное решение, поверни в другую сторону или ошибившись где-нибудь. Все это слишком отстраненно от реальности, пройдено и должно быть забыто, поскольку к прошлому иначе, как в фантазиях, вернуться невозможно.
– Барон? – спросил Де Адрил, не зная, как реагировать на такие изменения в его поведении, но чувствуя, что с его сюзереном что-то не так. Эдвард не отличался особой закрытостью, но обычно рассказывая ровно столько, сколько нужно. Хотя порой ему самому хотелось выговориться, но останавливала вбитая в голову простая истина, что чем больше людей посвящены в планы, тем меньше шансов, что они останутся в тайне и смогут быть исполнены, -
– Все в порядке, - отрицательно покачал головой барон, - просто усталость. Подготовьте корабль к стыковке, не стоит всех остальных заставлять ждать. Там, наверное, собралась целая куча народа, чтобы поглазеть на колонистов… - он рассмеялся, - Друг мой, мы снова в центре внимания…
– Барон, вы в центре внимания, - без тени недовольства сказал Де Адрил, - говорят только о вас и о капитане Севереде. Этот человек, по слухам, произвел целый фурор в высших кругах королевского двора. И кстати, по большей части это слава успешного ловеласа… - дворянин усмехнулся, но постарался спрятать ухмылку в своих пышных усах, - Для многих придворных дам это целое экзотическое увлечение, настоящий корсар с далеких пустошей открытого пространства… Еще немного, и вам вообще вряд ли получиться уговорить его снова вернуться на Аверию.
Корабль медленно подходил к королевскому порту, в отличие от многих находившегося не на окраине острова, со смотрящими в окружающую пустоту причалами, а высоко над его поверхностью, являясь частью огромного технического комплекса столицы Рейнсвальда, гигантская дрейфующая станция, связанная с верхними уровнями столицы несколькими орбитальными лифтами. Столица сама по себе была отдельным произведением архитектуры, в отличие от многих других городов не имевшая общего защитного купола, а представляя собой ступенчатую пирамиду из целого ряда таких куполов, надстроенных одни над другими. Город являлся самым древним поселением на территории острова, и с того момента постоянно увеличивался в размерах, к настоящему времени став одним из самых оригинальных структурных сооружений в секторе.
Его основу составляли закрытые общими защитными куполами городские районы, застроенные в несколько уровней, а чтобы под собственным весом они не обрушались друг на друга, всю конструкцию удерживали огромные колонноподобные моноблоки, жилые небоскребы, являющие собой опорные точки, на какие и цеплялись уже многоуровневые улицы, ведущие от одного блока к другому. Целые кварталы, установленные на сегментарных перекрытиях, удерживаемые арочными конструкциями и антигравитационными модулями, порой тоже связанные друг с другом высотными зданиями, насквозь проходящими через несколько подобных уровней. Над всем этим размещались масштабные защитные купола из нескольких слоев керамита и металла, призванные обеспечить защитой все же хрупкие города от внешних угроз вроде атомных или песчаных бурь, оградить от диких животных и опасных мутантов, но главное, под куполами сохранялось стабильное давление и чистая атмосфера, не загрязненная извне.
Между такими куполами, надстраиваемыми один над другим, прямо в небеса, ничем не прикрытые, тянулись высотные башни в тысячи уровней, толщиной более километра, некоторые из них были жилыми, в других же располагались промышленные центры, и от них в воздух поднимались столбы дыма, пепла и отработанных газов. Во многих располагались воинские гарнизоны и аэродромы для расположенных здесь эскадрилий штурмовиков и перехватчиков. На самом верхнем уровне, возвышаясь над всем остальным комплексом, стоял королевский дворец, единственное сооружение в столице, открытое для всеобщего обозрения, ярко освещенное, так что даже за сотни километров от столицы были видны его огни, и закрытое лишь мощным силовым полем. Дворец был выдержан в стиле неоготики, резко контрастируя с остальным индустриальным городским пейзажем и заброшенными песчаными пустошами острова, где лишь изредка поднимались системы заводских башен и промышленных центров.
Один из орбитальных лифтов спускался как раз на уровень дворца, но почему-то Эдвард был уверен, что встречать их будут уже в самом порту. В отличие от многих районов столицы дрейфующий порт над ней был относительно новым сооружением, поднятым в воздух не более трехсот лет назад, представляя собой круговую конструкцию, соединенную с центральным шаром станции радиальными спицами переходов и орбитальных корпусов.
Координаты команде были предоставлены заранее, поэтому фрегат завернул на посадку через самый короткий путь, между двух сорокакилометровых сухогрузов, гигантских порождений промышленной мощи Хальских заводов, одними из тех, что курсируют по многим мирам Цитадели с грузами руды и слитков металла, настоящие подвижные города, где жили и умирали целые поколения матросов и офицеров, практически ничего не видевших, кроме переходов и переборок этих кораблей. Отключив форсированный режим, рулевой практически на одной только силе гравитации и посадочных двигателях медленно подвел корабль к причалу, где его тут же подхватили магнитные зажимы, задержав на одном месте и взяв на себя все остальные проблемы, связанные со стыковкой, аккуратно подведя к самому шлюзовому переходу.
Сработали автоматические крепления, намертво вцепившиеся в корабль, и переходная камера с тихим шипением соединилась с причалом. Метровой толщины защитные стальные двери медленно разошлись в стороны с тихим шипением, пока автоматика компенсировала разницу в давлении внутри и снаружи, открыв лишь короткий переход длинной в пятнадцать метров, сразу за которым начинались коридоры и переходы причального сектора.
Эдвард, как полагается в таких случаях, вышел в сопровождении целой свиты, состоявшей из тристанских гвардейцев в парадных мундирах и с давно устаревшими церемониальными винтовками на плече, пары адъютантов и нескольких вассалов, составлявших его ближайшее окружение в эти дни. Сам в пышном гражданском камзоле, но с цветами Тристанского дома, украшенным золотом и серебром, и только корабельные керамитовые ботинки, с доходившими до колен голенищами, звучно цокали магнитными подковками по металлическому трапу.
Встречала их делегация королевского дома, а так же множество зевак из придворных, собравшихся в настоящую толпу, перегораживающую несколько поточных линий, где уже образовались заторы, но начальство верфей не собиралась вступать в спор с королевскими приближенными, организовав новую схему движения для транспортов и грузовых дронов. За те несколько секунд, пока спускался по эскалатору, Эдвард успел заметить в этой яркой и сияющей толпе цвета Карийского бароната, Камского герцогства, остезейских феодалов и, к его удивлению, даже красно-черные полосы цветов гористарского дома, тоже зачем-то прибывшие сюда. Этот факт все же подпортил ему настроение, но хотя бы оставалась надежда, что старый Гористар не привез с собой Респира, чтобы окончательно не испортить всю праздничную встречу. А ему так хотелось хотя бы немного такого веселого и безмятежного настроения, где пусть и фальшивые, но все же улыбки, где его рады видеть и можно хотя бы заставить себя поверить, что в этой жизни порой бывает даже что-то хорошее.
Заиграл парадный оркестр королевского дома, отыгрывая сначала гимн Рейнсвальда, и только потом гимн Тристанского бароната, но эти звуки уже столько раз оглушали воздух над Эдвардом, что уже привык не обращать на них никакого внимания. Тристанский барон уверенно прошел по проложенной красной дорожке к центру встречающей его толпы, где на украшенном золотом и драгоценными камнями кресле сидел умирающий монарх, сейчас все равно одетый во все принадлежащие к этому статусу королевские регалии и белоснежное с золотой вышивкой одеяние. Часть его лица закрывала полупрозрачная кислородная маска, но Эдвард был уверен, что сейчас Иинан улыбается, что с ним в последнее время и вовсе случается нечасто. Кажется, старый король действительно рад видеть молодого барона, сейчас с таким триумфом возвращающегося из новой колонии, первой за многие годы, да еще и связанной со столь грандиозным проектом.