Пустой Трон
Шрифт:
– Господин?
– удивился он.
– Я не поведу людей на смерть, - сказал я Финану.
– Буду я драться или нет, всё равно он свое получит.
– Так ты сдашься?
– А что мне еще остается?
– с горечью спросил я. Меня охватило искушение позволить Финану развернуть нашу стену из щитов, чтобы атаковать правую сторону клина Эрдвульфа. Это будет та еще схватка, и мы перебьем многих мерсийцев, но они всё равно задавят нас числом. У меня не было выбора. Как ни горько и постыдно было это осознавать, но я бы выбросил жизни своих людей, своих добрых и преданных воинов, ни за что.
– Похоже, выбор всё-таки есть, - сказал Финан, и я заметил, что он смотрит за спину Эрдвульфа, на северные холмы.
– Видишь?
– спросил он.
На холме появились всадники.
Прозвучал рог. То был тоскливый призыв, замерший вдали, прежде чем рог протрубил во второй раз. Эрдвульф, по-прежнему сидя верхом, обернулся.
На дальнем холме появились двадцать всадников. Один из них и трубил в рог. Всадники сгрудились под знаменем, хотя в отсутствие ветра оно безжизненно свисало, но пока я смотрел, появились еще три флага. Четыре знамени в руках четырех всадников выстроились на вершине холма. Каждого из трех новых знаменосцев сопровождала группа вооруженных всадников, но другие следующие за знаменами всадники оставались на противоположном склоне холма, так что мы их не видели. Мы видели лишь серые кольчуги и блики отражающегося от наконечников копий и шлемов солнца.
Эрдвульф взглянул на меня, а потом обратно на холм. Он умел считать. Не было определенных правил, но обычно за знаменосцем следовала сотня воинов, а за его спиной развевались четыре флага. Те всадники, что появились первыми, теперь поскакали обратно, скрывшись вместе с остальными на противоположном склоне, но знамена остались, а горн протрубил в третий раз, на вершине показались четверо всадников и в сопровождении лишь одного знаменосца поскакали вниз по склону в нашу сторону.
– Кто это?
– спросил Финан.
– Кто знает?
– ответил я. Похоже, Эрдвульф был столь же озадачен, потому что он снова посмотрел на меня, а потом развернул коня и пришпорил его обратно к дороге.
– Люди Этельхельма?
– предположил я, хотя если Этельхельм послал своих людей, то почему они не остались с Эрдвульфом? Я подозревал, что Этельхельм и Эдуард решили предоставить Эрдвульфу разбираться с той кашей, что я заварил. Они не хотели, чтобы западные саксы дрались с мерсийцами, пусть уж лучше мерсийцы дерутся друг с другом.
А приближающиеся всадники были мерсийцами. Знаменосец помахал флагом во время езды, и у меня ёкнуло сердце, потому что это был встающий на дыбы конь Этельреда.
– Какая жалость, - уныло сказал я.
Но Финан смеялся. Я бросил на него хмурый взгляд, а потом снова посмотрел на всадников, галопом промчавшихся мимо Эрдвульфа. Из-под копыт их лошадей разлетались брызги воды, белые, как и плащ первого седока, и тогда я понял, почему Финан смеется.
Этим седоком была Этельфлед.
Она проигнорировала Эрдвульфа, проехав мимо, словно его не существовало. Она была в кольчуге, хотя и без шлема, и не замедлила ход, приблизившись к задним рядам воинов Эрдвульфа. Этельфлед скакала верхом на Гасте, своей серой кобыле, ноги, живот и грудь лошади покрывал густой слой грязи, показывая, что последние два-три дня она скакала без устали. Миновав клин, Этельфлед развернула кобылу, подняв столб брызг. Знаменосец и трое воинов остановились рядом. Она не взглянула на меня, а я не сдвинулся с места, чтобы к ней подойти.
– Вы поедете домой, - сказала она воинам Эрдвульфа. Она указала на юг, на форт, где люди Эрдвульфа охраняли мост.
– Отправляйтесь этой дорогой и немедленно.
Никто не двигался. Они стояли и смотрели на нее, ожидая Эрдвульфа, который пришпорил лошадь.
– Твой муж решил...
– начал он хриплым тоном.
– Ее муж мертв!
– крикнул я, заглушая его голос.
– Твой муж...
– снова начал Эрдвульф.
– Мертв!
– заорал я еще громче, и вздрогнул от боли, вонзившейся мне под ребра.
Этельфлед обернулась и посмотрела на меня. По ее лицу я понял, что она не знала о смерти Этельреда. Я и сам не был в этом полностью уверен, поскольку знал об этом лишь со слов Эльфвинн, но подозревал, что девица сказала правду. Этельфлед по-прежнему смотрела на меня, нахмурившись, ожидая сигнала, и я кивнул.
– Он мертв, госпожа, - подтвердил я.
Этельфлед перекрестилась и повернулась к стене из щитов Эрдвульфа.
– Ваш господин мертв, - сказал она воинам, - лорд Этельред мертв. Мы оплакиваем его и отслужим по его душе мессу, да хранит ее Господь. А теперь ваш долг - вернуться домой. Отправляйтесь!
– Госпожа...
– снова начал Эрдвульф.
– Кто здесь правит?
– яростно прервала его Этельфлед.
– Ты или я?
Это был хороший вопрос, на который Эрдвульф не мог ответить. Сказать, что правит Этельфлед, означало склониться перед ее властью, но заявить, что правит он, значило бы незаконно присвоить себе права на Мерсию. Его хрупкие притязания на власть зависели от женитьбы на Эльфвинн и от поддержки западных саксов, и всё это сейчас от него ускользало. А Этельфлед была сестрой короля Уэссекса. Если бы он напал на нее или не подчинился, то мог бы лишиться поддержки Эдуарда. Эрдвульф проиграл, и он это знал.
– Мой муж ценил ваше послушание, - снова обратилась Этельфлед к стене из щитов, - и хотел бы, чтобы оно сохранилось и впредь. Я продолжу его дело, пока витан не решит, кто возьмет на себя ответственность. До сего момента я ожидаю от вас поддержки и послушания.
Я заметил, что некоторые воины смотрят на нее, а другие отвернулись, и решил, что эти присягнули на верность скорее Эрдвульфу, чем Этельреду. Наверное, около трети воинов ощущали неловкость, но остальные, как и я - облегчение.
– Ты, - сказала Этельфлед Эрдвульфу, - останешься командовать моей стражей и отведешь их обратно в Глевекестр. Я последую за тобой. Отправляйся немедленно, ступай!
Он колебался. Я мог бы прочитать его мысли. Он имел смелость раздумывать над тем, не вытащить ли меч и не наброситься ли на Этельфлед. Он находился к ней так близко! Ее люди по-прежнему оставались на дальнем холме, слишком далеко, чтобы немедленно прийти на помощь, а все его воины стояли напротив малочисленных моих, а она разрушила его надежды. Он просчитывал будущее. Будет ли поддержки Этельхельма достаточно, чтобы утихомирить гнев Эдуарда, если он убьет Этельфлед? Его губы неожиданно мрачно сжались, а глаза сузились в прищуре. Он смотрел на нее, а она на него, и я видел, как его правая рука потянулась к рукояти меча, но Цеолнот тоже это заметил, бросился к Эрдвульфу и сжал его руку.