Пустой Трон
Шрифт:
Было еще слишком рано устраивать привал, но описание Беадвульфа звучало идеально для того, что я задумал.
– Далеко ли отсюда?
– Час езды, господин.
– Отведи нас туда.
– Да, господин.
Он пришпорил коня во главу колонны, туда, где ехал Финан.
– Итак, парень, - снова обратился я к Этельстану, - поведай мне, как нам сражаться с датчанами.
– Строя бурги, господин.
– Бурги обеспечивают безопасность близлежащим землям и людям, - сказал я, - но как захватить земли?
– Земли захватывают воины, господин.
– И кто ведет воинов?
– Лорды, - уверенно заявил он.
– И какие лорды ведут своих воинов против датчан?
– Мой отец, господин?
– он произнес это с вопросительной интонацией, потому что знал, что ответ неправильный, хотя и благоразумный.
Я кивнул.
– Где он с ними сражается?
– В Восточной Англии, господин.
И это была правда, в некотором роде. Силы западных саксов собрались в Лундене, что граничил с датской Восточной Англией, и в землях к северо-востоку от города постоянно происходили стычки.
– Значит, твой отец сражается с датчанами на востоке. А кто дерется с ними на севере?
– Ты, господин, - уверенно ответил он.
– Я старый калека, а ты пустоголовый вонючий кусок жабьего дерьма. Кто дерется с датчанами на севере Мерсии?
– Леди Этельфлед, - сказал он.
– Хорошо. Это правильный ответ. А теперь представь, что в Мерсию и Уэссекс пришла беда, потому что ты только что стал королем этих земель. Король Этельстан, у коего еще молоко на губах не обсохло и который писает в штанишки, взошел на трон. Тебе предстоит сражаться в двух войнах. Против Восточной Англии и на севере Мерсии, а даже король не может находиться в двух местах одновременно. Так на кого же ты положишься, чтобы послать его воевать на север?
– На леди Этельфлед, - без колебаний заявил он.
– Хорошо!
– отозвался я.
– Итак, как король Уэссекса и, возможно, и Мерсии тоже, ты бы предложил леди Этельфлед удалиться в монастырь по причине того, что она овдовела?
Он нахмурился, смущенный таким вопросом.
– Отвечай!
– рявкнул я.
– Ты король! Тебе придется принимать такие решения!
– Нет, господин.
– Почему?
– Потому что она сражается, господин. Вы с ней - единственные, кто сражается с датчанами.
– Вот ты и выучил катехизис, - сказал я, - теперь можешь пойти отлить.
– Да, господин, - ухмыльнулся он и умчался вперед.
Я улыбнулся Этельфлед.
– Ты не уйдешь в монастырь. Следующий король Уэссекса только что принял решение.
Она засмеялась.
– Если буду жива.
– Если кто-либо из нас выживет.
Местность плавно шла в гору. Среди густых лесов встречались фермы, но ближе к вечеру мы подъехали к дому и амбару, что описал Беадвульф. Ферма стояла всего в сотне шагов от римской дороги и была подходящей. Очень подходящей.
Это было место, где я поставлю свою ловушку.
Старика звали Лидулф. Я назвал его стариком, хотя, возможно, он был моложе меня, но жизнь, наполненная рытьем канав, рубкой леса, прополкой сорняков, пахотой, рубкой дров и выращиванием скота, превратила его в седовласого, согбенного и полуслепого старика. Да еще и полуглухого.
– Ты чего хочешь, господин?
– прокричал он.
– Твой дом, - крикнул я.
– Тридцать лет, - сказал он.
– Тридцать лет?
– Живу тут тридцать лет, господин!
– И еще тридцать проживешь!
– я показал ему золотую монету.
– Это твое.
Он сразу всё понял. Он не обрадовался, но я и не ожидал, что обрадуется. Он, вероятно, потеряет дом, амбар и еще много чего вокруг них, но взамен я дал ему достаточно золота, чтобы дважды всё восстановить. Лидулф, его визгливая жена, старший охромевший сын и восемь рабов жили в небольшом доме вместе с тремя дойными коровами, двумя козами, четырьмя свиньями и шелудивым псом, который рычал, когда кто-нибудь из нас подходил к очагу. Амбар наполовину рухнул, дерево сгнило, а на соломенной крыше выросла трава, но он подходил в качестве укрытия для лошадей, и места хватало, чтобы спрятать их от лазутчиков Эрдвульфа, которые видели, как животных провели через большую дверь и, вероятно, решили, что там с них сняли седла.
Мы расхаживали между двумя строениями. Я велел своим людям топать погромче, смеяться и снять кольчуги и шлемы. Некоторые помоложе с весельем и шутками начали бороться, а проигравших бросали в пруд с утками.
– Мы получаем от них яйца!
– закричал мне Лидулф.
– Яйца?
– Утиные яйца!
– он очень гордился своими утиными яйцами.
– Мне нравятся утиные яйца. Зубов-то не осталось, видишь? Не могу есть мясо и ем утиные яйца. И похлебку.
Я позаботился о том, чтобы Стиорра, Эльфвинн и Этельстан наблюдали за борцовскими поединками. Беадвульф, который мог проскользнуть через леса словно призрак, рассказал, что два воина Эрдвульфа рассматривают их из-за деревьев.
– Я мог бы вытащить из их ножен мечи, и они бы об этом не догадались, господин.
Трое других лазутчиков сообщили, что сам Эрдвульф находится в двух милях к северу от нас. Он остановился, как только его лазутчики донесли, что мы нашли на ночь приют.
– Ты был прав, господин, - в сумерках к дому вернулся Эдрик, один из моих датчан, умеющий столь же ловко прятаться, как и Беадвульф.
– Они поделились на две группы - большую и меньшую.
– Сколько?
– С Эрдвульфом тридцать четыре, господин.
– Остальные отказались?
– Выглядят несчастными, господин.
– Тридцати четырех достаточно, - сказал я.
– Достаточно для чего?
– спросила меня дочь.
Мы находились в доме. Два воина, что вымокли в утином пруду, сушили свою одежду у очага, в который мы подбросили свежих дров, так что теперь ярко сверкало пламя.
– Достаточно, - объяснил я, - чтобы сжечь дом.
Прошли годы с тех пор, как я видел горящие дома, но несколько человек могут убить многих, если сделают это ночью, и я был уверен, что именно это и планировал Эрдвульф. Он подождет до глубокой ночи, до самых темных часов, а потом принесет угли в глиняном горшке. Основная часть его людей будет ждать снаружи, у двери в дом, а несколько человек зайдут с южной стороны и раздуют угольки. А потом подпалят солому. Даже сырая солома загорится, если разжечь достаточно сильное пламя, а как только она вспыхнет, огонь быстро распространится, заполнив дом дымом и паникой. Люди побегут к двери и натолкнутся на ожидающие их мечи и копья. Те, что останутся внутри, сгорят заживо, когда дом рухнет, а огромные балки упадут. Конечно, он рисковал, что Эльфвинн погибнет в пожаре, но, должно быть, рассчитывал, что мы первым делом будем спасать девиц, и они прямиком попадут в его руки. Ему пришлось рискнуть, потому что эта темная ночь была его единственной возможностью. Как проигравший в кости, он рисковал всем в одном броске.