Пустой Трон
Шрифт:
Она улыбнулась пленникам:
– Кто из вас командует?
– спросила она, но никто не ответил.
– Тогда кто из вас будет лучшим предводителем?
Они переминались с ноги на ногу, но в конце концов двое или трое подтолкнули вперед самого старшего. Это был тот, который признался, что Эрдвульф намеревался убить Этельфлед. У него было покрытое шрамами лицо, короткая борода и бельмо на глазу. В драке он потерял половину уха, и кровь чернела на волосах и шее.
– Твое имя?
– спросила Этельфлед.
– Хоггар, госпожа.
– Тогда с сего момента ты командуешь
Так она и стояла в одиночестве, освещенная пожарищем, а враги один за одним подходили с мечом в руках, вставали на колени и клялись в верности. И конечно, никто не поднял меч, чтобы ее убить. Я видел их лица, видел, что они были околдованы ею и давали клятвы от чистого сердца. Она умела творить такое с мужчинами. Хоггар последним принес свою клятву, и в его глазах я заметил слезы, когда ее ладони сомкнулись на рукояти его меча, а он произнес слова, связавшие его жизнь с ней. Этельфлед ему улыбнулась и прикоснулась к седым волосам, словно благословляя.
– Спасибо, - сказала она, а потом повернулась к моим воинам.
– Эти воины больше не пленники! Теперь это мои люди и ваши товарищи, и они разделят нашу судьбу, и добрую, и худую.
– Но только не этот!
– вскричал я, указывая на человека Этельхельма, Гриндвина.
– Не этот, - согласилась Этельфлед, снова прикоснувшись к голове Хоггара.
– Перевяжи свои раны, Хоггар, - мягко произнесла она.
А потом вывели на свет пятнадцатого пленника, того длинноволосого всадника, чья лошадь споткнулась передо мной. На нем была длинная кольчуга и шлем с красивой гравировкой, который Эдрик с него стащил.
Это была сестра Эрдвульфа Эдит.
Мы приехали в лагерь Эрдвульфа на заре. Я не рассчитывал найти его там, да его там и не было. Те воины, что отказались сопровождать его ночью, сидели у костров или седлали лошадей. Они запаниковали при нашем появлении, некоторые вскочили в седла, но Финан повел полдюжины человек, чтобы отрезать им путь, и вид обнаженных мечей оказался достаточным, чтобы загнать бегущих обратно к товарищам. Несколько человек были в кольчугах, но никто не выглядел готовым к битве, а все наши воины были верхом, в доспехах и с оружием. Я заметил, как несколько людей Эрдвульфа перекрестились, ожидая, что сейчас начнется резня.
– Хоггар!
– резко выкрикнула Этельфлед.
– Госпожа?
– Ты со своими людьми будешь меня сопровождать. Остальные, - она обернулась и пристально посмотрела на меня, - будут ждать здесь.
Она настаивала, что не нуждается в защите от мерсийцев, и в точности так же, как околдовала в ночи Хоггара и его людей, наложила свои чары и на остальное войско Эрдвульфа.
Мне она приказала оставаться в стороне, но я всё равно подъехал поближе, чтобы расслышать ее слова. Священники-близнецы, Цеолнот и Цеолберт, встретившись с ней, уважительно склонились, а потом заявили, что удержали остальных людей Эрдвульфа от участия в ночной атаке.
– Мы сказали им, госпожа, что задуманное - грех, который накажет Господь, - заявил отец Цеолнот. Его беззубый близнец
– А ты сказал им, - громко спросил я, - что не предупредить об этом - тоже грех?
– Мы хотели предупредить тебя, госпожа, - сказал отец Цеолнот, - но они поставили стражу.
Я засмеялся.
– Их было сорок против двух сотен у вас.
Оба священника проигнорировали это замечание.
– Благодарим Господа, что ты жива, госпожа, - прошепелявил Цеолберт.
– Как вы возблагодарили бы Господа, если бы Эрдвульф добился успеха и прикончил леди Этельфлед, - сказал я.
– Хватит!
– призвала меня к тишине Этельфлед. Она снова посмотрела на двух священников.
– Расскажите мне о муже, - потребовала она.
Оба колебались, переглядываясь, но потом Цеолнот осенил себя крестным знамением.
– Твой муж умер, госпожа.
– Так я и слышала, - произнесла она, и я уловил в ее тоне облегчение от того, что слухи подтвердились.
– Я помолюсь за его душу.
– Мы все помолимся, - согласился Цеолберт.
– Он умер мирно, - сообщил другой близнец, - и над ним были совершены все обряды, спокойно и благочестиво.
– Значит, лорд Этельред отправился за своей наградой на небеса, - сказала Этельфлед, а я прыснул от смеха. Она предупреждающе на меня посмотрела, а потом в сопровождении людей, что еще несколько часов назад пытались ее убить, поскакала к остальным мерскийским воинам. То была стража ее мужа, лучшие воины Мерсии, что многие годы являлись ее заклятыми врагами. Хотя я и не мог расслышать, что она им говорит, но видел, как они преклонили перед ней колени. Финан подъехал ко мне, оперевшись на луку седла.
– Они ее любят.
– Да.
– И что теперь?
– Теперь мы сделаем ее правительницей Мерсии.
– Как?
– А ты как думаешь? Убьем всех ублюдков, которые ей мешают.
Финан улыбнулся.
– А, - сказал он, - то есть с помощью убеждения.
– Именно, - согласился я.
Но сначала нам нужно было добраться до Глевекестра, и мы поскакали туда с отрядом из более трех сотен воинов, что еще несколько часов назад сражались друг с другом. Этельфлед приказала поднять свое знамя рядом с флагом мужа. В тех местах, мимо которых мы проезжали, она объявляла, что Мерсией по-прежнему правит ее семья, хотя мы до сих пор не знали, согласятся ли ожидающие в Глевекестре люди с этим заявлением. Я гадал, как Эдуард Уэссекский отнесется к притязаниям сестры. Именно он мог ей помешать, и она подчинилась бы ему, потому что он король.
Ответы на эти вопросы придется подождать, но пока мы ехали, я нашел близнецов-священников, потому что к ним у меня имелись другие вопросы. Они схватились за уздечки, когда я поравнялся с двумя их меринами, и Цеолберт, чей рот я лишил зубов, попытался пришпорить лошадь, но я наклонился и схватил ее под уздцы.
– Вы двое были в Теотанхиле.
– Были, - осторожно подтвердил Цеолнот.
– Великая победа, - добавил его брат, - слава Господу.
– Дарованная всемогущим Господом лорду Этельреду, - закончил Цеолнот, пытаясь меня разозлить.