Пустой Трон

Корнуэлл Бернард

– Потому что из него так и сочится дерьмо, - мстительно заявил я.

Эдит засмеялась, почти мгновенно подавив это порыв, а оба близнеца перекрестились.

– Леди Этельфлед должна удалиться в монастырь, - гневно произнес Цеолберт, - и поразмыслить о своих грехах.

Я взглянул на Эдит.

– Вот какое будущее тебя ожидает!

Она снова вздрогнула. Я вонзил в коня шпоры и ускакал. Кто-то знает, где спрятана Ледяная Злоба, подумал я. И я ее найду.

Когда мы добрались до Глевекестра, снова полил дождь. Вода собиралась в лужи на полях, стекала с дороги в забитые камнями канавы

и окрашивала каменные римские стены в темный цвет. Мы поскакали к восточным воротам, одетые в кольчуги и шлемы, с щитами в руках и высоко поднятыми копьями. Стражники отступили назад и молча смотрели, как мы проехали под аркой ворот, опустив копья, и с шумом поскакали по длинной улице. Город казался мрачным, возможно, из-за низких темных облаков и воды, лившейся с крытых соломой крыш и смывавшей дорожную грязь в Сэферн. Мы снова опустили копья и знамена, чтобы проехать под аркой ворот дворца, охраняемых тремя воинами, державшими щиты с изображенным на них вставшим на дыбы конем Этельреда. Я придержал своего жеребца и взглянул на самого старшего из троицы.

– Король еще здесь?

– Нет, господин, - покачал он головой, - Король уехал еще вчера.

Я кивнул и пришпорил коня.

– Но королева осталась, господин, - добавил он.

– Королева?
– остановился я и обернулся в седле.

– Королева Эльфлед, господин, - он выглядел смущенным.

– У западных саксов нет королев, - ответил я. Эдуард был королем, но Эльфлед, его жена, не носила титула королевы. Так всегда было в Уэссексе.
– Ты говоришь о леди Эльфлед?

– Она здесь, господин, - он мотнул головой в сторону самого высокого дома, римского, и я поехал дальше. Значит, дочь Этельхельма здесь? Это означало, что и сам Этельхельм остался в Глевекестре, и конечно, пока я скакал по широкому поросшему травой двору, там было полно людей с его эмблемой в виде застывшего в прыжке оленя на щитах. На других щитах красовался дракон западных саксов.

– Эльфлед здесь, - сказал я Этельфлед, - и возможно, занимает твои покои.

– Покои моего мужа, - поправила она.

Я взглянул на стражу западных саксов, которая взирала на нас молча.

– Они показывают нам, что въехали и не собираются выезжать, - сказал я.

– Но Эдуард уехал?

– Похоже на то.

– Он не хочет, чтобы его вовлекали в этот спор.

– Который нам придется выиграть, - заявил я, - а это значит, что ты переезжаешь в королевские покои.

– Без тебя, - язвительно добавила она.

– Я это знаю! Я могу и на конюшне поспать, но только не ты, - я повернулся и подозвал Рэдвальда, беспокойного воина, многие годы служившего Этельфлед. Он был осторожен, но также верен и надежен.

– Леди Этельфлед поселится в покоях своего мужа, - сказал я ему, - а твои люди будут ее охранять.

– Да, господин.

– А если кто-нибудь попытается помешать ей поселиться в этих покоях, то даю тебе разрешение их прикончить.

Рэдвальд выглядел встревоженным, но Этельфлед пришла ему на помощь.

– Я разделю покои с леди Эльфлед, - резко бросила она, - и не будет никакой резни!

Я снова повернулся к воротам и подозвал стражника, который рассказал мне о том, что Эдуард уехал.

– Эрдвульф вернулся?
–

спросил я его.

Он кивнул.

– Вчера утром, господин.

– Что он сделал?

– Он приехал в спешке, господин, а через час снова уехал.

– С воинами?

– Восемь или девять, господин. Уехали вместе с ним.

Я отпустил его и подъехал к Эдит.

– Твой брат вчера здесь побывал, остался ненадолго, а потом уехал.

Она перекрестилась.

– Молюсь за его жизнь, - сказала она.

Прошло слишком мало времени, чтобы известия о провалившейся попытке Эрдвульфа убить Этельфлед достигли Глевекестра до того, как он доберется до города, так что никто не подозревал о его предательстве, хотя, без сомнения, все удивились, что он так быстро уехал.

– Зачем он сюда приезжал?
– спросил я Эдит.

– А ты как думаешь?

– Так где же он хранил деньги?

– Они были спрятаны в личной часовне лорда Этельреда.

– Отправляйся туда и сообщи мне, если они пропали.

– Конечно, они пропали!

– Я это знаю, и ты это знаешь, но я всё равно хочу убедиться.

– А что потом?
– спросила она.

– Потом?

– Что будет со мной?

Я посмотрел на нее и позавидовал Этельреду.

– Ты мне не враг. Можешь присоединиться к брату, если хочешь.

– В Уэльсе?

– Он туда направился?

Она пожала плечами.

– Я не знаю, куда он поехал, но Уэльс ближе всего.

– Просто сообщи мне, пропали ли деньги, - велел я, - а потом можешь ехать.

Ее глаза заблестели, но я не мог сказать, был ли то дождь или слезы. Я соскользнул с седла, содрогнувшись от боли в ребрах, и отправился разузнать, кто правит во дворце Глевекестра.

Мне не пришлось снизойти до ночевки на конюшне, я нашел покои в одном из небольших римских строений. Это был дом с внутренним двориком и единственным входом, над которым был прибит деревянный крест. Нервный управляющий объяснил, что комнаты занимают капелланы Этельреда.

– А сколько у него было капелланов?
– спросил я.

– Пять, господин.

– Пять во всем доме? Да тут двадцать могут разместиться!

– И еще их слуги, господин.

– А где же капелланы?

– В церкви, господин. Завтра хоронят лорда Этельреда.

– Теперь лорду Этельреду не нужны капелланы, - заявил я, - так что ублюдки могут выметаться. Поспят на конюшне.

– На конюшне, господин?
– нервно спросил управляющий.

– А разве ваш пригвожденный бог не родился на конюшне?
– спросил я, а он лишь тупо на меня взирал.
– Если конюшня годилась для Иисуса, - сказал я, - то и для проклятых священников тоже сгодится. Но только не для меня.

Мы вышвырнули пожитки священников во двор, а мои люди заняли пустые комнаты. Стиорра с Эльфвинн разделили одну комнату со своими служанками, а Этельстан должен был спать под одной крышей с Финаном и еще полудюжиной воинов. Я позвал паренька в комнату, что занял сам, с низкой кроватью, на которую прилег, потому что боль под ребрами постоянно возвращалась. Я чувствовал, как из раны сочится гной и всякое дерьмо.

– Господин?
– беспокойно спросил Этельстан.

– Здесь лорд Этельхельм, - сказал я.