Путь Черной молнии
Шрифт:
Паренек снова затянул:
Мне снилась девушка, такая милая,
Такая чудная на вид краса.
Вилась змейкою, ленточка темная
И были полны слез ее глаза.
Она то плакала, а то смеялась,
Хотела высказать слова любви,
Но пришло времечко, и мы расстались,
О, где ж ты девушка моей мечты.
Куда девались, глазенки карие,
Кому ты песенки теперь поешь,
А я здесь
И жду когда ты мне, письмо пришлешь.
Весной, как никогда, на волю хочется
И сердце просится в простор полей,
Белая лилия - свобода милая,
Приди желанная, приди скорей.
А если встретите ее на волюшке,
То не старайтесь ее завлечь,
Здесь за решеткой, в темнице каменной
Ее любовь я сам, смогу сберечь.
Вдруг во дворе раздались крики и шум - это тюремная охранка передавала по рации, чтобы дежурные на этажах успокоили разволновавшиеся песней камеры. Все вокруг стихло.
Сашку заинтересовал один мужик, ему было около сорока лет, он сидел и красиво разрисовывал "марочку" (носовой платок). Сашка подошел и присел рядом, стараясь не мешать тюремному художнику. Гриша - так звали живописца, рисовал картинку на материале цветными пастами. Сюжет довольно простой, но брал за душу. На переднем плане белокурая красавица, обнимает ствол березы. Художник тщательно обрисовал фигуру в легком платьице, на траве, рядом с девушкой лежит узелок с вещами. Ее взгляд устремлен вдаль, на старинной монастырь, к которому, между холмами, петляла тропа.
Гриша посмотрел на Сашку и спросил:
– Что, нравится?
– Конечно, особенно девушка и монастырь. Красиво рисуешь, а что означает твоя картинка?
– Красавица прощается с миром и постригается в монашки, слышал о таком?- спросил он Сашку.
– Да, приходилось. Здорово рисуешь, класс! Мне нравится,- повторил он.
– Ну, раз нравится, возьми себе на память, будешь вспоминать о бедном художнике, с которым повстречался в Новосибирском централе, только замочи ее в воде с солью, чтобы рисунок не смывался при следующей стирке.
– Благодарю, обязательно сделаю.
– У тебя чай есть?- спросил Гриша - художник.
– У меня осталась одна заварка, мы сейчас с мужиками будем варить, ты к нам подсаживайся,- предложил ему Сашка.
– Тебя как звать,- спросил он Воробьева.
– Сашка.
– Меня Гриша. Знаешь Санек, у меня красная паста закончилась, если найдешь, с меня червонец.
– Да ладно,- произнес недоверчиво Сашка, - червонец за стержень от авторучки.
– Найдешь, и червонец твой,- подтвердил Гриша.
Сашка пошел по камере и стал опрашивать всех подряд, нет ли у кого красной пасты, и тут на его счастье отозвался один парень.
– Есть у меня красный пастик, но он мне
– Хочу на чирик обменять.
– Что, прикалываешься?!
– Да нет, серьезно, мне художник пообещал, за стержень червонец отвалить.
– Так я в доле, пусть дает, а мы баландера на чай уфалуем (уговорить).
Ударили по рукам. Каково было удивление обоих, когда Сашка отдал стержень художнику.
– Подождите пацаны, немного терпения и многострадальный червонец попадет к вам в руки.
Сашка сначала подумал, что Гриша его обманул, и хотел забрать обратно стержень, но тот попросил их еще раз, потерпеть.
Буквально, часа через три Гриша показал им классную подделку, ни чем не отличающуюся от натуральной купюры, достоинством в десять рублей.
Воробей присвистнул от удивления. Десятка пошла гулять по рукам, завораживая арестантов талантом Гриши.
– Ну, ты и Репин! Земляк, где так научился рисовать?
– спросил его Волчонок.
– Так у меня художественная Академия за плечами.
– А что на нары потянуло?
– Приторговывал малость.
– Фарцовкой, что ли занимался?
– спросил его Воробьев.
– Ну -да, дисками, да шмутками.
– Ты еще скажи, что Москвич,- пошутил Паша Железный.
– Ну, с Москвы, а что это стремно?
Многие засмеялись. Волчонок ответил:
– А художников, да фарцовщиков только с Москвы в Сибирь и гонят.
– Да ладно вам прикалываться,- обиделся Гриша.
– Да не ведись ты, Москва, мы же твой талант почитаем, глядишь на твой чирик и возьмем чаю.
– Я же для этого и рисовал, у меня на разных пересылках (тюрьма) пролазило, покупал уже, проверено.
Сашка дождался, когда за решеткой и жалюзями с улицы послышатся голоса, он подозвал зэка из хозобслуги и предложил червонец за плиту чая, он пообещал помочь. Через некоторое время по жалюзям стукнули, и Воробей произвел обмен, передал за решетку рисованный червонец, а ему просунули в щель, между жалюзями упаковку плиточного чая.
Через полчаса, гоняя по кругу кружку с чифиром, арестанты нахваливали чай и смекалку Гриши. Подсели в кружок и "Азиаты", они оказались "крытниками", осужденными на тюремный режим, и шли этапом из Джамбула в Тобольск, их насчитывалось семь человек.
Особенно среди них выделялись двое: первый - лет пятидесяти, из всей команды его слушали и уважали, а второй моложе, нагловатый по -натуре, он не выпускал колоду карт из рук, все тасовал, как бы показывая, что не прочь с кем - нибудь перекинуться в партейку.
Волчонок подсел к нему и предложил перекинуться в "Рамс", но эта игра азиату не подходила, тогда они остановились на "Тэрсе". Волчонок посмотрел по сторонам и, увидев острый и сметливый взгляд Сашки, спросил:
– Сечешь в тэрс?
– Сашка утвердительно бросил: