Путь Черной молнии
Шрифт:
На шум в коридоре, вышел из своего кабинета начальник отряда и, увидев дерущихся, вызвал наряд контролеров, который и препроводил обоих дебоширов в ШИЗО. Бугор, слегка струхнувший, промолчал, и не стал говорить начальнику отряда, что Воробьев его побил. И правильно сделал, а - то потянулась бы ниточка и, узнай менты о деньгах, начали бы с самого бригадира душу вытряхивать.
Многие блатные были упрятаны в изолятор, как и говорил Кузнецов Дронову: "Мы работать умеем, кого положено, того и прикроем".
Вор подозвал к кормушке старшего смены по изолятору, как раз по счастливому случаю дежурили его два знакомых прапорщика: Кузя и Крокодил. Объяснив им, что сегодня ночью он проведет "политинформацию" с осужденными, на словах передал, кто именно примет участие в "собрании". Прапорщики знали, что вознаграждение будет очень щедрым, и потому противиться не стали, пообещав выполнить все, что велел им Дрон.
?
Глава 29
Сходка в изоляторе
Дронову было необходимо подготовиться к сходке. Первая встреча с блатными, состоявшаяся в помещении бани - это не в счет. Сегодня будет весь свет элиты колонии, по крайней мере, почти все главари находились в ШИЗО, как говорится для "открытия съезда" количества пацанов хватает.
Дрон закурил и стал прохаживаться по большой камере, которая была приспособлена под рабочку. Вдоль стен по периметру стояли грязные от пыли железные столы, на которых крепились замасленные тиски. Мелкая стружка говорила о том, что здесь обтачивают металлические изделия, скорее всего - рожковые ключи.
Через два часа дверь открылась, и в рабочую камеру ввели Макара. Леха искренне удивился:
– Тебя-то за что?
– Скучно одному, всю братву в нашем отряде пересадили, а я что? Лысый, что ли?! Мне тоже хочется каторжан поддержать,- Макар засмеялся,- поговорить хотел с тобой, вот и сцепился с повязочником, да плюнул ему в хайло. Он на меня за оскорбление докладную накатал в режимную часть, вот и притащили сюда, - оглядевшись, Макар невесело добавил, - видать здесь мусарня местная "ломает" отказников от работы.
Не успели они разговориться, как двери снова открылись и в камеру завели Кротова - пахана двенадцатого отряда, а с ним молодого пацана Серегу, недавно прибывшего с малолетней колонии. Буквально через несколько минут завели еще нескольких осужденных.
– Слышь, командир,- крикнул через дверь Дрон, - чё покой нарушаешь, давай всех сразу закидывай, а то по - одному до утра будешь здесь шухер наводить.
– Это последние были. Отдыхайте, курортники - ваша мать,- засмеялся прапорщик Гена.
– Я помню,- начал Дрон,- на уральской зоне меня сначала в такую же хату посадили, так я категорически отрицал труд на благо Родины, вот тогда мне хозяин влепил первую пятнашку. Отсидел, и за то, что бастовал, мне следом еще срок продлили. Потом давай ловить меня на разных нарушениях, да в карцер перевели на десять суток. Выбрался я с того сырого, каменного мешка, живот от голодухи подвело, качает словно на ветру, а хозяин мне опять: "Будешь честно работать?", а я ему,- размечтался, губу-то подбери! Огребся я еще одной пятнахой и после нее - сразу в БУР.
– А здесь в карцер садят?
– спросил паренек.
– Посидишь еще пацан,- заверил его Макар,- карцер - это тебе не обычная камера, холодрыга несусветная. Кормят день летный, день не летный, на воде, да на хлебе.
– А что такое летный - не летный?- поинтересовался Серега.
– О-о! Да ты у нас совсем зеленый пацан, даже таких простых вещей не знаешь,- удивился Дрон, - это когда день нормально кормят, а на другой дают кипяток с солью и хлеб-жмых. Колотун (сильный холод) стоит сутками, обнимешь теплую батарею, а толку с этого мало, лучше уж бегать по камере туда-сюда, быстрее разогреешься.
– Кстати, у нас здесь такая же канитель,- подхватил разговор Крот,- когда на сутках сидишь: курить не положено, нары на день пристегиваются к стене, параша (Бак под испражнения) выносная, канализации не существует и в помине. Не умыться по-человечески, хотя стоит бачек с водой, хочешь мойся, а хочешь пей, а под ним помойный таз.
– В принципе изоляторы в отношении режима везде одинаковы, и по интерьеру все они подстать одному,- заговорил Макар,- на свет божий поглядеть нельзя. Окна -решки заварены железными листами, и только несколько крохотных дырок, пробитых ломом, помогают определить, что за окном - утро или вечер.
Их разговор был прерван открыванием двери. В камеру ввели еще одного парня, им оказался осужденный Жаров из пятнадцатого отряда. Серега, как только увидел его, сразу же насупился, и какое-то время держался в стороне ото всех, как будто о чем-то раздумывал.
– Кто такой, тебя за что загребли?
– спросил его Дрон.
– Жаров я, с пятнадцатого отряда. Сам не знаю, за что посадили.
– Это ты перед следователем стойку держи, а нам правду всю, как на духу,- с сарказмом произнес Макар.
– Да говорю же, ни за что. Просто кое-кого из наших пацанов забрали на вахту и когда вели по проходу, мне пакетик сбагрили, чтобы я спрятал. Прапор увидел его под моей шконкой и меня до кучи со всеми повели.
Серега подошел к Кроту и что-то нашептал ему на ушко.
– Чё, в натуре что ли?
– Серега кивнул. Все повернули голову к Кроту.
– А ты откуда к нам в зону пришел?- спросил Крот Жарова.
– Да я это...
– Он замялся и почему-то покраснел. Дрон вопросительно взглянул на Серегу и Крота: