Путь двенадцати
Шрифт:
В библиотеке помимо обычных книг теперь можно найти современные компьютерные терминалы. А в самом дальнем углу занял свое место древний как мир, но хорошо отреставрированный автомат, позволяющий листать различные слайды, а также пересматривать страницы старых газет и журналов.
Порядок доступа в библиотеку также изменился. Теперь библиотека работала даже в воскресенье, правда, только до обеда. Предъявлять документы при посещении стало строгим и обязательным правилом, а еще появился сурового вида охранник, на чей пост мы сейчас направлялись. Он сидел за специальным столиком у входа и дремал в своей обычной манере, запрокинув голову назад. Его сладкий утренний сон на какое-то мгновение прервался. Взглянув на наши документы, он поздоровался с преподавателем, сделал пометки в своём журнале и разрешил нам войти. Не сомневаюсь, уже через минуту после нашего ухода, сторож снова впал в сладостную дремоту.
Войдя в само помещение, я про себя отметил, что народу, желающего постигать великую мудрость литературы, совсем не было. Я, Петр Александрович да еще библиотекарь Оля, немного пухленькая, но при этом очень миловидная девочка, студентка пятого курса – моя старая знакомая. Училась она на историческом факультете, изучая всякие артефакты и прочий хлам, который выкапывают из земли. В свою будущую профессию археолога она влюбилась, как говорится, по уши. А ее здоровое любопытство ко всему новому и добрый характер делали ее очень милым и приятным собеседником. Библиотекарем она подрабатывала по выходным уже не первый год. За это время я не раз заходил к ней просто пообщаться, хотя, бывало, и с рефератами она мне помогала.
Когда мы вошли, она листала огромный глянцевый журнал, судя по картинкам, посвященный модной женской одежде.
– Здравствуйте, Ольга! – Преподаватель, как всегда, краток в приветствиях.
– Доброе утро, Петр Александрович, Максим, – ответила Ольга.
Я улыбнулся старой подруге.
– Ольга, вы не возражаете, если мы расположимся в этой чудесной библиотеке минут на тридцать? – Меня слегка передернуло, значит, экзамен у меня будут принимать всерьез. А преподаватель тем временем продолжал. – Я хочу принять экзамен вот у этого оболтуса!
– Конечно, не против! Если вы шуметь не будете. И вам лучше устроиться в конце зала, чтобы не мешать другим читателям! – И с этими словами Ольга стала дальше изучать свой глянец.
Когда я шагал по библиотеке, мне снова вспомнилась та сумасбродная Лена, коварно завладевшая всеми моими деньгами. Нет, на мошенницу эта писаная красавица совсем не похожа. На цыганку тем более. До сих пор улыбаюсь, вспоминая ее внешность! Хотя изнутри накатывает чувство разочарования – номер телефона я взять не догадался, это старость или деградация?
Устроившись с максимальным комфортом, я положил свои скромные пожитки на дальний край стола. Туда же отравилось новое «сокровище».
А-А-А! Какой же я все-таки идиот, но об этом потом. Петр Александрович достал свои записки и лист бумаги, на котором каллиграфическим почерком был записан внушительный список вопросов. Как выяснилось мгновением позже, это мой экзаменационный билет. Похоже, я попал по-крупному! Все-таки это будет экзекуция!
Первый вопрос – назначение философии. Ну, это легко! Так, общие принципы, законы развития природы, «любовь к мудрости» – придумал Пифагор, а ввел Платон. Или наоборот?
С самого начала экзамен начался весело. На что-то я ответил, где-то "насочинял", как говорится, с три короба. В общем, у меня с преподом начался очередной веселый диалог. Все шло по обычному сценарию нашей обычной лекции вплоть до выставления оценки.
– Ну, Максим, беседовать с тобой одно удовольствие! – в очередной раз улыбнувшись, сказал Петр Александрович. – Давай сюда зачетку. Думаю, я могу смело поставить тебе отлично. Скажи, а подготовиться хорошо и сдать с первого раза – задача непосильная?
В ответ я лишь неопределенно пожал плечами и потянулся за зачеткой. Она лежала под моей новой книгой.
– Максим, а что это за раритет у тебя?
Про книгу, а точнее про то, как она у меня появилась, я совершенно забыл.
– А это благотворительная акция. Купи книгу за пятьсот рублей и помоги красивой девушке добраться до дома. – Сарказм в моем голосе так и звенел. И вдобавок кислая мина на моем лице породила еще несколько вопросов. Очень захотелось поделиться своей историей, но только вкратце и без подробностей.
– Ты поступил и благородно, и опрометчиво, как любой истинный рыцарь средневековья. Ладно, не вешай нос, земля круглая и твои деньги к тебе еще стократ вернутся! Давай хоть взглянем на твое приобретение.
В конце концов, мне тоже стало любопытно, какой смысл несут страницы книги, такой старой и странной. Я протянул руку, но стоило лишь коснуться обложки, как в библиотеке погас свет. Оля, до сих пор листавшая журнал, – неопределенно ойкнула, Петр Александрович вздохнул, а я про себя ругнулся. Мы оказались в кромешной темноте, настолько темной, что я не видел ничего. Повисла звенящая тишина.
Захотелось отшутиться, сказать что-то вроде «кина не будет…», однако меня остановил шелест переворачиваемых страниц. Оглядевшись по сторонам, хотя в темноте эта фраза звучит как минимум странно, до меня стало доходить, что я могу различать контуры книги. Только книгу, а где все остальное? Я попробовал нащупать телефон, но на столе его не оказалось. Легкий холодок пробежал по спине. Только книга, и чем сильнее вглядываюсь, тем больше деталей появляется. Кто-то открыл ее и вот она рядом, прямо перед моими глазами. Страница сама перевернулась. Я наклоняюсь вперед, как будто чья-то рука давит на затылок. Еще чуть-чуть и смогу различить буквы. Или буквы смогут различить меня?
Наконец-то снова дали свет. Помещение наполнилось шумом включающихся электроприборов. Эмоциональная Оля облегченно вздохнула. Петр Александрович сохранял каменное спокойствие. А в моих глазах до сих пор стоял силуэт книги, однако теперь она мирно лежала на прежнем месте. Закрытая.
– На чем мы остановились? – Преподаватель сделал вид, что улыбается.
– Мы книгу хотели посмотреть. – В горле першило, хотелось прокашляться, вот только никак не получалось. – Петр Александрович, скажите. Возможно, я недоспал, но… – мой взгляд метнулся к книге. – Может быть такое, что я слышал шуршание страниц или… что видел контуры книги? В темноте.