Путь Дзэн
Шрифт:
поглупев в каком-то особом смысле слова. Пока сознательный ум неистово
пытается втиснуть весь мир в сеть абстракций и настаивает на том, что жизнь
должна точно укладываться в эти жесткие категории,— до тех пор дух Дао
остается чужд и сознание лишь зря надрывается. Дао доступно лишь уму, владеющему простым и тонким искусством у-вей, которое является после Дао
вторым основным
Мы уже видели, что с помощью книги И-цзин китайцы научились принимать
спонтанные решения, эффективность которых зависит от умения человека
“отпускать” свой ум, предоставляя ему действовать самому по себе. Это и есть
у-вей: у — означает “не” или “нет”, а вей — “действие”, “делание”, “стремление”, “напряженность” или “занятость”. Если вернуться к на 46
шему примеру со зрением, периферийное зрение действует наиболее эффективно, когда мы — как в темноте — смотрим на вещи не прямо, а искоса, уголком глаз.
Если нужно рассмотреть подробности отдаленного предмета, например, стрелки
часов, глаза должны быть расслаблены, они не должны таращиться, не должны
стараться рассмотреть предмет. Или другой пример: как ни усиливай работу
мускулов рта или языка, вкус пищи не станет от этого острее. И глазам, и языку
следует доверить действовать самостоятельно.
Но поскольку мы привыкли излишне полагаться на центральное зрение, на сильный
прожектор глаз и ума, мы не сможем возродить способности периферийного зрения, если сначала не расслабим своего резкого пристального взгляда. Ментальный или
психологический эквивалент такого расслабления — нечто вроде тупости, которая
так часто упоминается у Лао-цзы и Чжуан-цзы. Это не просто спокойствие ума, а
особого рода “не-хватание” умом. Говоря словами Чжуан-цзы: “Совершенный
человек пользуется своим умом словно зеркалом: он ничего не хватает и ничего
не отвергает. Воспринимает, но не удерживает”. Можно сказать, что ум при этом
как бы слегка “расплывается”, чтобы избавиться от излишней четкости. Так
Лао-цзы говорит о себе:
Отбрось ясность — и исчезнут тревоги…
Все люди счастливы, как на пиру,
Как на высокой башне в весенний день.
Я один спокоен, и ничего не выражает мой вид,
Я одинок и заброшен, точно бездомный.
У людей — избыток всего,
У меня одного — нужда.
47
Может быть, у меня ум глупца,
И полон заблуждений! Пошлость так сообразительна — Я один, кажется, туп. Пошлость так проницательна,— Я один, кажется, глуп. Я ко всему безразличен — как будто ничего не различаю.
Я плыву по течению — как будто ни к чему не привязан.
У всех людей есть какое-то дело, Один я, кажется, непрактичен и неуклюж.
Один я — не такой, как все. Но я ищу поддержки у Матери (Дао) (20).
Большинство даосских текстов содержат некоторое преувеличение, усиленный
образ. Это как бы юмористическая карикатура автора на самого себя. Вот что
пишет, например, Чжуан-цзы:
Человек, обладающий силой добродетели (дэ), живет в доме, не утруждая свой ум; и совершает действия без спешки. Представления о правильном и ложном, хвала и
порицание окружающих не волнуют его. Когда все люди между четырех морей могут
наслаждаться жизнью, он счастлив… С печалью на лице блуждает он, как дитя, потерявшее мать, с глупым видом бродит он, как заблудившийся в лесу. У него
есть деньги, хотя он не знает, откуда они; он ест и пьет вдосталь, и не знает, откуда берется еда. [49 с.129].
Лао-цзы еще более настойчиво и явно осуждает обычную искусность: _____________
Я следую интерпретации Ch’u Ta-kao: [21, с. 30]
48
Оставь мудрость; отбрось знание —
Это окупится стократ.
Оставь “гуманность”; отбрось “справедливость” — И обретешь любовь к ближнему.
Оставь искусность, отбрось выгоду,
И не станет ни воров, ни разбойников.
Останься незатронутым;
Лелей непосредственность,
Смиряй свое Я;
Уменьшай желания. (19)
Задача здесь, конечно, не в том, чтобы довести свой ум до идиотского
безмыслия, а в том, чтобы, пользуясь им без усилий, дать проявиться врожденным
спонтанным силам ума. И для даосизма и для конфуцианства основополагающим
является представление о том, что естественному человеку можно доверять. С
этой точки зрения европейское недоверие к человеческой природе — и
теологическое, и технологическое — представляется чем-то вроде шизофрении.
Человек не может, по китайским представлениям, искренне верить в порочность
своей природы, без того, чтобы не дискредитировать саму эту веру, т.е. все