Путь Дзэн
Шрифт:
На газетных фотографиях окружающее воспроизводится в виде светлых и темных
точек, расположенных на экране или в решетчатом трафарете так, чтобы создать
общее впечатление черно-белого снимка, рассматриваемого без увеличительного
стекла. Как бы похоже ни выглядела газетная фотография — это всего лишь
реконструкция действительной сцены с помощью пятен, как наши конвенциональные
слова
более похож мыслительный процесс на механизм телепередачи, где телевизионная
камера воспроизводит естественную сцену с помощью линейной последовательности
импульсов, которые можно передать по проводам.
30
Так общение с помощью конвенциональных знаков представляет нам мир в
абстрактном линейном переводе. А ведь это мир, где на самом деле все
происходит “сразу”, одновременно, и его конкретная реальность никак не
поддается адекватному выражению в столь абстрактных символах. Адекватное
описание мельчайшей горсти пыли при таком способе заняло бы бесконечно много
времени, ведь нам пришлось бы по очереди описывать все пылинки, образующие
целое.
Линейный, “поэлементный” характер речи и мысли особенно отчетливо проявляется
во всех языках, где есть алфавит и переживание выражается длинной цепочкой
букв. Трудно сказать, почему мы вынуждены общаться с другими (разговаривать) и
с самими собой (думать) этим “неодновременным” способом. Сама жизнь проходит
совсем не столь неуклюжим линейным путем, и наш собственный организм не
просуществовал бы и минуты, если бы в мыслях постоянно давал себе отчет о
каждом вздохе, каждом биении сердца, каждом нервном импульсе. Чтобы объяснить, как это происходит, полезно проанализировать зрительное восприятие, позволяющее провести близкую процессу мышления аналогию. Дело в том, что мы
владеем двумя видами зрения — центральным и периферийным, которое можно
сравнить с двумя видами освещения: направленным лучом и рассеянным светом.
Центральное зрение необходимо для тщательной работы,— например, чтения,— когда
наши глаза, как луч прожектора, последовательно направляются
текста. Периферийное зрение менее сознательно, не так ярко, как интенсивный
луч направленного источника света. Мы пользуемся им в темноте и тогда, когда
бессознательно замечаем предметы и движения, не лежащие на
31
прямой линии нашего центрального зрения. В отличие от прожектора, это зрение
захватывает множество предметов одновременно.
Итак, существует аналогия,— а может быть, и больше, чем аналогия, — между
центральным зрением и сознательным, “последовательным” процессом мышления, между периферийным зрением и тем самым таинственным процессом, который
позволяет нам регулировать невероятно сложный аппарат тела без всякого участия
мысли. Следует оговорить далее, что мы называем наш организм сложным, когда
пытаемся понять его в терминах линейного мышления, неотделимого от слов и
понятий. Но эта сложность принадлежит не столько нашему телу, сколько попыткам
постичь его таким методом, все равно что пытаться разглядеть обстановку
большой комнаты с помощью одного единственного луча. Это так же трудно, как
напиться не из чашки, а из вилки.
В этом отношении язык китайской письменности по сравнению с нашим имеет
некоторые преимущества, что, возможно, отражает разницу в способах мышления.
Он тоже линеен, так же представляет из себя серию абстракций, воспринимаемых
по очереди, неодновременно. Но его письменные знаки все же несколько ближе к
жизни, чем буквенные слова, потому что они, в сущности,— картинки, а китайская
пословица гласит: “Один раз показать — лучше, чем сто раз объяснить”.
Сравните, например, насколько легче показать, как правильно завязывается
галстук, чем объяснить это на словах.
Для европейского сознания вообще чрезвычайно характерно представление, что мы
не знаем как следует того, что не в состоянии выразить или передать другим в
виде линейных знаков, т.е. мыслей. Мы как гости на балу, стоящие у сте 32