Путь истинной любви
Шрифт:
заданиям в самую последнюю минуту, вследствие чего страдает качество его работ.
Могу я посоветовать, что бы он усиленно работал летом над списком для чтения и
сконцентрировал свое внимание на подготовке к высшей школе? Если же он продолжит
работать, как и прежде, уверена, что впереди Диллона ждет яркое будущее.»
Пенелопа,
«Летняя школа»
– Этого не будет, – говорит «почти лентяйка», закидывая свои плохие оценки обратно в
сумку.
Позже, после того, как родители выговаривают мне по поводу аттестата, отправляют в
комнату до конца дня как наказание. Они и не догадываются, что мне больше никуда и не
надо, и я иду с превеликим удовольствием, притворяясь пристыженным. Пенелопа уже
ждет меня, махая своей маленькой ручкой. Мы не двигаемся с места несколько часов.
«ТЕБЕ РАЗРЕШЕНО ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ТЕЛЕФОНОМ?»
Из окна своей спальни, Пенелопа читает записку, которую я прислонил к теплому стеклу
и трясет головой. Уже перевалило за два ночи и мои глаза слипаются, но я ем шоколадные
батончики и пью газировку, чтобы не уснуть.
«НЕТ», – отвечает ее записка.
Я изображаю грустное лицо и сильнее прижимаюсь к стеклу, чтобы она видела.
Это наша обычная ночная программа. Пенелопа ходит вялая весь день, потому что не спит
по ночам, а я совершаю набеги на кухню в поисках чего-либо сладкого и попить, поэтому
я могу не спать тоже. В большинстве случаев сон уходит, когда сладости начинают
действовать, но тогда уже и бессонница одолевает меня до зари.
Такие ночи обычно приводят к тем дням, когда она не идет в школу.
Но не всегда.
Иногда она просто не в настроении идти в школу.
«ИДИ СПАТЬ», – пишет она.
Допивая остатки теплой, выдохшейся газировкой, я игнорирую ее записку, как делаю
каждый раз, когда она ее поднимает, и сминаю алюминиевую банку в руке. Я кидаю ее в
свой шкаф к остальным, которые прикончил ночью. Несколько месяцев назад, я сделал
перестановку в своей комнате, и теперь кровать стоит прямо у окна. Матрац подо мной
становится мягче с каждой минутой, которую отсчитывают часы. Мои веки отяжелели, и
неимоверно горят глаза между длительными морганиями. Я зеваю, и сквозь сон вижу, как
вздыхает Пенелопа.
«ГЕРБ СЕГОДНЯ ПОЦЕЛОВАЛ МАТИЛЬДУ», – пишу я.
Глаза Пен округляются и она улыбается. Она с опущенной головой пишет ответ.
«ЭТО МЕРЗКО!»
Отвращение и мерзость – это не то чувство, которое
друг целует Рыжеволосую за спортивным залом сегодня в обед. Мир всегда мне казался
очень красочным, а когда я вернулся в класс, то только губы Пенелопы и были яркими.
Я завидовал.
«ТЫ КОГДА-НИБУДЬ ЦЕЛОВАЛСЯ?», – пишет она.
Мое сердцебиение учащается, и усталость отходит на второй план, когда добела
разгоряченный адреналин движется по моему телу. Я сижу прямо, надеясь, что она не
может разглядеть, как краска заливает меня от щек до груди.
«НЕТ, ТЫ ЧТО. А ТЫ?»
Она быстро качает головой в знак отрицания.
Все мое тело расслабляется, и я выдыхаю. Мой пульс потихоньку приходит в норму, когда
разговор о поцелуях повисает в тишине. Я вижу, как Пенелопа грызет свои ногти и
смотрит назад. Когда усталость, которую я так и не могу побороть берет верх, последняя
мысль которая приходит мне в голову, перед тем как заснуть – это, как же я счастлив, что
Пен никогда еще не целовалась.
Герб, Кайл, Пенелопа и я проводим день на пляже, катаемся на буги-бордах и ныряем в
соленых волнах. Мы едим сэндвичи с песком и ловим морских звезд между камнями у
основания скал, похожих на замки. Как мне было велено, когда солнце начинает садиться,
я хватаю Пен, наши полотенца и мчусь домой.
– Не опаздывай, парень, – наставляет меня Уэйн перед уходом. – Моя дочь должна быть
здесь, чтобы отдать честь стране как подобает.
Наши босые ноги шлепают по разгоряченному асфальту, а плечи жалит летнее солнце. На
наших носах появилось вдвое больше веснушек, чем было утром.
На дворе четвертое Июля, и каждый вышел из своего дома с грилем и шезлонгом,
наслаждаясь национальной свободой. Вечерний воздух наполняют ароматы масла для
жарки гамбургеров и уксуса из соуса для барбекю, на котором готовят курицу и ребра.
Взрывы фейерверков и петард затуманивают воздух.
После того, как я украдкой уношу кусочек арбуза из вклада моей мамы в соседскую
вечеринку, мы следуем за Рисой, чтобы зажечь Пенелопе бенгальские огоньки.
– Вы ребята готовы идти в высшую школу? – спрашивает моя сестра. Еще не зажженный
косячок висит в уголке ее губ и пальцы на ногах все в грязи. Светлые волосы Рисы четко
разделены на две части и вытянуты утюжком, чтобы выглядеть как Джэнис Джоплин.
Сегодня утром Пенелопа нарисовала знак мира на своей щеке, чтобы соответствовать
настроению, которое нарисовано на ее собственном лице.