Путь истинной любви
Шрифт:
учащается, и румянец пропадает с лица. Она крутится вокруг, но никак не может найти то,
что по ее мнению делает ее невидимой.
– Вот, они здесь, – говорю я, быстро направляясь в угол, где находятся ее очки.
Она выхватывает их из моих рук, и быстро возвращает их обратно на переносицу и
заходит в класс Кулинарии без единого слова. Автоматически следую за ней, сажусь на
свободное сидение рядом. Бессмысленно.
– Уйди отсюда, – произносит она, защищенная
Пододвигая свой стул ближе к ней, я наклоняюсь и вдыхаю запах травы и ветра
исходящий от ее одежды. Мне нравится, как она говорит уголками рта.
– У тебя есть велосипед? – спрашиваю я.
– Нет, – тут же отвечает она, расстраивая меня. Пен начинает заполнять лежавший на
столе для нас вопросник. Когда она начинает выводить «е» в своем имени, она поднимает
взгляд на меня и говорит, – но у меня есть ролики.
Глава 3
Диллон
Окна комнаты Пенелопы находится напротив моих, и кроме двора, наши дома ничего не
разделяет. Ее окно закрыто занавесками цвета сливы, а мое, просто пыльными
занавесками. С тех пор, как мы обнаружили какой вид открывается из них, занавески на
наших окнах, никогда не задергивались.
В дверь звонят, и моя мама зовет меня снизу. Я надеваю школьные туфли, и быстро пишу
на листе бумаги черным маркером. После этого, я прикладываю листок к стеклу, чтобы
Пен смогла прочитать, что я написал. Мое сердце подпрыгивает, когда она появляется у
окна. Как и каждое утро, на протяжении последних двух недель, ее глаза скрывает пара
солнцезащитных очков. Сегодня, они в форме звезд в голубой оправе.
Она читает, что я написал на бумаге.
Готова?
Быстро кивая, новая девочка исчезает из своей комнаты.
– Диллон, твои друзья пришли, дорогой, – громко говорит мама с нижней ступени
лестницы. Ее голос отскакивает от стен.
Я хватаю свой рюкзак с кровати и мчусь в коридор, пытаясь опередить Рису. Пахнущая
дымом как скунс (убеждая всех, что все легально), моя сестра сдвигается в сторону,
поэтому я успеваю промчаться мимо и быть на предпоследней ступени вовремя.
– Передай Пен, что я ее люблю, – кричит она мне в след со смешком и вздохом.
Когда я врываюсь на кухню, Герб роется в холодильнике, а моя мама вытирает что-то с
лица Кайла. Я ничего не имею против того, что Герб угощается огуречно-лаймовым желе
без сахара, которое
чтобы оттереть что-то с подбородка моего друга (что очень напоминает веснушку).
Проходя мимо Кайла, я тучу в спину пальцем, чтобы он держал осанку. Но Пенелопа уже
ждет нас, поэтому я отцепляю велосипед с цепи и оставляют своих друзей позади.
Они вскоре догоняют.
– Давайте бросим девчонку, – жалуется Кайл, бросая свой скейтборд на дорогу. – Она
очень медленная.
Я откатываю велосипед от крыльца и прочнее натягиваю лямки рюкзака, прежде чем
взобраться. Герб делает прыжок с тротуара, и в это время, моя соседка с родителями
выходят из дома.
– Я все слышала, – шутит Пен. Она отталкивается шестью пластиковыми колесами от
асфальта и катится в мою сторону. Грязные красные туфли, которые она взяла на сменку в
школу, привязаны к сумке.
– Ты думаешь, моя дочь медленная, парень? – спрашивает Уэйн Файнел, называемый
Диллоном Нацист. Он скрещивает свои волосатые руки на груди и с полу-ухмылкой
сводит брови.
Я стою прямой, как будто кол проглотил, спиной.
– Это сказал не я, – выпаливаю я.
– Надеюсь на это, – говорит он, вздрагивая, когда жена толкает его локтем.
– Оставь его в покое, Уэйн, – говорит она с улыбкой.
Пенелопа выделывает пируэты на пути ко мне, поворачиваясь так плавно на колесиках,
что ее волосы парят в виде идеального круга над головой. Остановившись у своего
велосипеда, я смотрю на ее лицо, которое в это утро сияет под очками, которые неплохо
бы было снять.
– Готов? – спрашивает она мягко, намекая на записку, которую я написал.
Начиная с того дня, как мы сели на велосипед, Герб, Кайл и я всегда ездили в школу, а не
ходили. Школа всего лишь в паре кварталов отсюда, поэтому дорога не занимала более
десяти минут. Теперь же, когда Пенелопа стала ездить с нами, практически каждый день,
мы едва поспевали к последнему звонку. Ей нравилось ехать не спеша, останавливаясь,
чтобы погонять белок или понюхать цветущие розы.
Мама выходит из дома, чтобы проводить нас. Она машет в сторону дома слева от нас и
говорит:
– Доброе утро, Соня.
Миссис Файнел, очень большая и очень счастливая, машет в ответ. Полная рука трясется
от жира.
Мистер Файнел раздувает ноздри.
– Смотрите, еду без рук! – Герберт мчится с жужжанием мимо дома с Матильдой Тип на
руле велосипеда. Она вытянула ноги впереди себя, а руками уперлась в резиновые