Путь к перевалу
Шрифт:
Провожаемый аплодисментами, Воронов сошел с кафедры. Ему. передали записку. Он развернул ее и грустно усмехнулся:
— Здесь вот спрашивают меня: «Юрий Дмитриевич, вы сказали, что труд не должен занимать все время человека. Но ведь вы сами только и делаете, что работаете, даже ночью. Как согласовать это с вашим выступлением? Студенты четвертого курса».
Он сделал небольшую паузу.
— Согласовать просто. Я говорил о человеке будущего. Что же касается меня самого, то, видимо, я еще далек от него.
После диспута не спешили расходиться. И Люся решилась подойти к Воронову. Но вокруг него уже сгрудилась толпа ребят. Они о чем-то расспрашивали его, наперебой делились впечатлениями от диспута. Люся остановилась: разве до нее ему теперь… Но он заметил ее сразу, приветливо кивнул головой:
— Вы выступили хорошо! — Люся густо покраснела. — Да-да, и сказали именно то, что было нужно, — Воронов улыбнулся.
Люся осмелела:
— Юрий Дмитриевич, я хотела спросить вас насчет…
— Насчет работы у нас на кафедре?
Да.
— Я как раз привез для вас тему. И какую! Так что зайдите ко мне завтра сразу после занятий. И пригласите с собой Степанова. Ему я тоже должен дать задание. А точнее, задание у вас будет общее. Будете работать над одной проблемой.
28. КОГДА КОРАБЛЬ ТОНЕТ…
Свет появился неожиданно и был так ярок, что Саша, глаза которого привыкли к мерцанию свечи, невольно зажмурился.
— Вот уж не думала, что ты света боишься! — сказала Люся.
— Прошлой зимой набивал патроны, порох воспламенился. С тех пор и жмурюсь.
— Так это у тебя от пороха точки на лице?
Он кивнул.
— А больно было?
— Не очень. Только испугался — не ослепнуть бы. — Саша взглянул на часы. — Девять доходит! Сейчас библиотеку закроют.
— Но мы уже почти все подобрали.
— Хорошо, у Анны Петровны свеча нашлась, а то пропал бы вечер… Так что еще нам осталось? Да, этот англичанин. — Саша порылся в каталоге. — Вот! — протянул он Люсе карточку. — Выписывай быстрей.
Потом обратился к библиотекарю:
— Анна Петровна, кончаем. Последняя книжка…
— Саша, как ты думаешь, почему Юрий Дмитриевич дал эту тему нам двоим? — спросила Люся, когда они спускались с лестницы.
— Тема большая. Столько измерений, расчетов. И теоретическая сторона не простая. Одному не потянуть. А Петьку Вадим себе забрал. Я даже обиделся на него сначала…
— А теперь?
— Сама видишь, здорово получилось!
— А это не ты предложил Юрию Дмитриевичу?
Саша даже остановился от неожиданности:
— Как я? Он же нас сразу обоих вызвал. А… почему ты об этом спрашиваешь? Да разве я мог бы это сделать?
— А почему бы нет? Помнишь, осенью ты делился со мной своими планами…
Саша нахмурился:
— Осенью… Мало ли что было осенью. В общем, так: эта половина книг — тебе, а этими займусь я. Потом поменяемся, — он протянул ей стопку книг.
Люся расстегнула сумочку:
— Ты не хочешь проводить меня?
Саша поднял на нее глаза:
— Что ты сказала?
— Я думала, ты проводишь меня…
Он сгреб в охапку книги:
— Люся…
Но с лестницы послышался громкий голос Вадима:
— Степа-а-анов! Подожди!
Саша обернулся. Вадим подбежал к ним и заговорил срывающимся голосом:
— Еле догнал… Сказали, только что ушел. А у нас несчастье. Грачева сейчас увезли на скорой. Мне приказано ждать кого-то из техники безопасности. А больше никого нет! Так что беги в больницу, разузнай там…
— В какую больницу? Что случилось? Говори толком!
— Да, понимаешь, энергию отключили. А я регулировал большой магнит, — расшивочная панель, понятно, была открыта. Я подумал, что-то у нас случилось. Включил аварийное освещение, стал искать обрыв. И не заметил, как вошел Грачев. А он, видно, прямо к магниту. И что его потянуло к панели? Да, видно, еще заземляющую шину зацепил. Когда дали энергию, его и хлопнуло!
— Что с ним?
— Увезли без памяти. В неотложку. Беги туда, узнай, что и как.
Саша повернулся к Люсе:
— Ты слышала? Я бегу!
— Пойдем вместе.
— Нет, не стоит. На, все книги держи! До завтра! — Он схватил пальто и выскочил за дверь.
Утром факультет гудел от разговоров. Прежде всего стало известно, что Петька Грачев, хотя и пришел в себя, но все еще находится в тяжелом состоянии. Потом услышали, что кабинет Воронова опечатан и для разбора случившегося создана специальная комиссия под председательством Бенецианова. Позже кто-то узнал, что Вадим Стрельников арестован, а Воронов отстранен от работы и чуть ли не отдан под суд.
В одиннадцатой группе поднялся переполох.
«Пойду, сам все узнаю», — решил Саша.
Кабинет Воронова в самом деле оказался на запоре. Тогда Саша заглянул в препараторскую. Здесь были почти все сотрудники кафедры минералогии и среди них… Вадим.
— Вадим! Выйди-ка сюда на минутку! — позвал его Саша. — Слушай, что тут происходит? — спросил он, когда Вадим вышел в коридор. — У нас такое болтают! Будто бы тебя уже забрали, и Воронова — чуть ли не под суд…
Вадим усмехнулся:
— Со мной пока ничего не случилось. Приходил, правда, следователь — расспросил, что и как было. А вот у Юрия Дмитриевича будут, наверное, неприятности…
— Неужели под суд?
— Под суд — не под суд, а с работы, говорят, могут снять.
— За что? При чем тут он?
— За технику безопасности отвечает лично заведующий кафедрой. А у нас действительно оказались непорядки. Мы, по правилам, никого не имели права допускать в лабораторию без подробного инструктажа. Даже обязаны были заставить каждого расписаться в специальном журнале… А росписи того же Грачева нет. Да и ты, наверное, не расписывался.
— Но какое это имеет значение? Ведь нам все объяснили.