Путь Любопытства. Дилогия
Шрифт:
Венорида его отец некогда наставлял точно так же. И отступать от временем проверенной традиции он смысла не усматривал. Негоже ломать надёжное!
Меж тем Мийол просматривал и откладывал карточки заинтересовавших его книг столь быстро, что Седоус понемногу впадал в недоумение. Но потом мысленно кивнул сам себе и сразу успокоился. Да, от обычных магов он такого не ждал – но Охотник и эксперт магии, по всему судя, ускорял собственную реакцию (и темп чтения) при помощи какого-то заклинания. Очень, очень полезная магия, книготорговец сам бы не отказался от подобной… жаль, что он не эксперт!
– Вот, – сообщил клиент, закончив отбор в рекордно сжатый срок. – Будьте так любезны, уважаемый, принесите эти издания для более тщательной оценки.
– Прошу подождать ещё минуту.
– Не спешите сверх меры, книжное дело не любит спешки.
– Приятно встретить в вашем лице не только юного и сильного, но и понимающего дело человека, – коротко склонился Венорид. Более искренне, чем ранее.
И без промедления, но и без спешки двинулся в глубины магазина.
Вернувшись же с первой частью заказа, обнаружил гостя за чтением Аллани – того самого томика, который оставил на прилавке. Притом, как он сразу отметил, Мийол явно не использовал ускоряющее заклинание, читая в нормальном человеческом темпе… чем добавил в неощутимую копилку ещё несколько баллов личной симпатии. А когда не стал отрываться от чтения для знакомства с принесённым – вдвое больше баллов.
Когда Седоус вернулся повторно, с ещё более высокой стопкой заказанных книг, гость уже не читал и обратился к хозяину:
– Скажите, уважаемый, вы случайно не в курсе, насколько эти вот строки поэтичны и насколько – правдивы?
– Какие именно строки?
Мийол с должным чувством, хотя и очень сильно сокращая «Балладу о Павшем Пилоте», продекламировал (притом по памяти, в очередной раз впечатляя книготорговца):
Всё выше, выше он летел
И облака пронзил;
И свет заоблачный, иной
В глаза его светил.
Рои блуждающих огней,
Подобные волнам,
И улыбался им Пилот,
Как ярким детским снам.
Всё выше, выше он летел…
Но воздух разрежён;
Огни запретны для людей –
Пилот заворожён!
И пал на землю он с небес,
Глаза его слепы,
Ожоги кожи; праны ход
И пульс – слабы! Слабы…
Но перед гибелью Пилот
Вложил в слова всю страсть:
– Кто слишком высоко взлетел,
Тот должен больно пасть!
– Именно эти строки. Здесь чистая фантазия – или же?
– Если я правильно помню, – ответил Венорид, – хотя в критике «Баллады» меня более интересовала художественная сторона, Аллани творчески переосмыслила реальный опыт ранних высотных полётов группы… м-м… группы Горджиса, кажется.
– А где об этом можно почитать без поэтических, так сказать, эллипсисов?
– Не уверен, но… да. Об этом точно есть эпизод в «Покорителях неба». Но это наполовину детская книжка, где гравюр больше, чем текста – я брал её для внука, по рекомендации…
– Несите! – решительно повелел Мийол. С юной горячностью, но и каменной уверенностью в том, что повеление исполнят.
И Седоус, разумеется, повиновался.
Вернулся он быстро, но даже минуты уважаемому гостю хватило, чтобы изучить часть томов из принесённых стопок. Прямо на глазах у хозяина, заглянув после оглавления куда-то в середину текста, он с тихим презрительным хмыком отложил на край стола – почти отбросил – ещё один том. Вдобавок к ещё одному, видимо, так же отложенному ранее.
– Вот «Покорители неба», прошу.
– Кладите сюда, я посмотрю чуть позже.
– Вы позволите задать, возможно, излишне дерзкий вопрос?
– Задавайте, уважаемый.
– Что вызвало у вас такое… неприятие? Возможно, я чего-то не знаю о собственном товаре?
– Ну, конкретно вон в тех отбракованных… эм… изданиях меня возмутило враньё. Притом тупое и наглое. Я вполне понимаю, когда тупо врёт, например, Слакт ян-Виру в своём «О разуме и разумных» – вопрос идеологии и ничего личного, как говорится. Но я не понимаю, кому может потребоваться рисовать в книжке по естествознанию сведения, прямо противоречащие сказанному в «Природной истории» Нимаротуфа – и моему личному опыту. Или вносить в другую книжку, что претендует быть пособием по алхимии, неверные сведения об устройстве мистической печи.
– Возможно, вы что-то не так поняли при беглом взгляде?
– Нет, уважаемый. Боюсь, что я всё понял верно. И я не могу доверять изданиям , в которых зверодемонов объявляют беглецами из Ада, а в рунной схеме мистической печи центральным символом рисуют Огонь .
– Кхм. Насчёт зверодемонов согласен, нелепица. Но что не так с…
– Да ровно то, что в словосочетании «мистическая печь» первое слово важнее второго! При практике конденсомантии почти никто и никогда не нагревает пилюли – это же не кузнечные станы гномов для работы с металлами! Центральная рунная связка любой мистической печи – это контроглиф из Размягчения и Отверждения . В общем, уважаемый, я вполне понимаю также ваше желание сбыть побольше литературы, но продажа вот этого, – брезгливый жест в сторону книг на краю стола, – уже и не продажа, а впаривание. Надеюсь, моя позиция понятна?
– Предельно, – поклонился Венорид. Притом пониже прежнего.
«Вот так. Сочинил какой-то идиот, одобрил для печати другой идиот, а стыдно мне…»
Некоторое время Мийол продолжал бегло изучать принесённое. И, увы, в отбраковку ушла без малого половина принесённого.
А потом колокольчики у входа зазвенели снова.
– Так и знал, что найду вас в книжном, – удовлетворённо заметил решительно вошедший и бегло осмотревшийся немолодой мужчина.
По виду он не сильно отличался от обычных небогатых горожан: деревянные башмаки, широкие тёмно-серые штаны, присобранные у щиколоток; льняная рубаха с половинным, до локтя, рукавом и кожаный жилет поверх; плащ, сильно похожий на плащ Мийола – зелёный того же оттенка, с капюшоном, до середины икр.
Вот только стоило приглядеться, как образ дополнялся странными деталями и рассыпался. Взять хоть башмаки. Мало того, что какие-то слишком аккуратные и тщательно сделанные для такого простецкого материала – если приглядеться, узор на них слагался в настоящие руны! А оружие? Слева на боку мужчины, в специальной петле, висел зачарованный боевой нож. Причём даже издали видно: оружие качественное, превосходящее по цене весь остальной наряд (ну, кроме башмаков – с теми ясности никакой) в десятки раз! Чего там говорить, если нож Мийола – ни много ни мало, эксперта магии, способного позволить себе почти что самое лучшее, и Охотника – имел примерно такой же вид и нёс однотипное зачарование!