Путь на Багряный остров
Шрифт:
Чируки, последние несколько минут ведущие себя относительно спокойно, внезапно оживились. Теперь они всем своим видом показывали, что вот-вот бросятся на нас, замахивались копьями и орали так, что уши закладывало. Некоторое время ничего не менялось: мы медленно пятились, а наш враг так же медленно к нам приближался.
Я успел оглянуться. До скалы оставалось не так далеко, половину расстояния мы уже преодолели. Там действительно станет легче: со спины не подойдут, а россыпь огромных валунов у отвесной стены даст нам возможность за ними укрыться.
И тут у Джибраля не выдержали
– Не беги! – заорал я, понимая, что ничего уже не изменить.
Длинное тонкое чирукское копье вонзилось между лопаток матроса, сбив его с ног и уронив лицом в землю. Джибраль попытался подняться, встал на колени и снова уткнулся в траву, теперь уже окончательно.
И снова я рявкнул – стоять! – но теперь уже для остальных. Слава богу, меня послушались. А может, не хуже меня понимали, что поодиночке нам верная смерть.
До валунов, за которыми я рассчитывал укрыться, оставалось всего ничего, когда произошло неожиданное: справа от нас, из кустов, показавшихся Джибралю спасением, выскочили чируки, явно поджидавшие, когда мы с ними поравняемся, чтобы ударить во фланг нашего короткого строя.
Мы с Обстом оказались к ним ближе всех, и потому атака пришлась прямо на нас. Не знаю, смог бы я удержать себя в руках и не броситься под защиту таких близких камней, если бы не Обст. Вместо того, чтобы отпрянуть от внезапно появившихся дикарей, он сделал большой шаг, почти прыжок им навстречу. Поднырнув под руку с копьем ближайшего врага, Обст обрушил тяжеленный знак Коллегии на следующего, угодив в голову, украшенную птичьими перьями, и тут же, разворачиваясь, ударил в затылок того чирука, с чьим копьем только что разминулся.
У меня получилось отвести удар копья заплечным мешком. Дальше рука с саблей как будто сама по себе нанесла удар чируку, попытавшемуся снова воткнуть в меня копье. Удар получился несильным, я очень опасался провалиться вперед, но хватило и его.
Где-то за спиной раздавались звуки боя, но было не до них. На двоих с Обстом у нас оставалось еще трое чируков, и один из них выглядел настоящим головорезом. Огромного роста, весь покрытый замысловатыми татуировками, с рваным шрамом, пересекающим грудь, он одним видом вызывал ужас. Мне очень повезло, что чирук бросился не на меня. Не знаю, хватило бы у меня мужества сразиться с ним, слишком уж устрашающе тот выглядел. Вероятно, в той части Коллегии, к которой принадлежал Обст, учат великолепно: окудник разделался с гигантом двумя ударами. Я и сам не сплоховал, покончив с другим противником единственным выпадом в грудь. Дальше мы с Обстом уже вдвоем быстро повалили третьего чирука и бросились на помощь к своим. А им приходилось туго.
Чируков было вдвое больше, и против троих матросов с «Иоахима Габстела» еще оставалось пять дикарей. Двое уже корчились на земле, и еще один лежал в нелепой позе, неестественно вывернув голову.
– Держитесь, – крикнул я и закашлялся, некстати сорвав голос.
Затем вздрогнул, увидев, как Кемир, с пробитой насквозь головой, охаживает арбалетом одного из чируков.
«Показалось, как тогда у Родрига», – почему-то вспомнилось мне перед тем как я достал одного из дикарей ударом в голую изрисованную спину. Достал самым кончиком лезвия, но тот, не ожидавший удара сзади, отпрянул и тут же получил от Тлисора сабельный удар такой силы, что череп оказался раскроенным напополам.
Остальные дикари, вероятно не ожидавшие такого яростного сопротивления, отпрянули, наконец-то позволяя нам сделать то, к чему мы все время стремились, – укрыться между камней.
Навигатор опять лежал на земле, куда его почти бросил Кандир, когда завязалась схватка. Габстела я смог подхватить с земли едва ли не на ходу и даже успел удивиться, как легко удалось поднять его далеко не тщедушное тело.
– За мной! – крикнул я уже на бегу, повернувшись к дикарям спиной; пятиться с такой тяжестью – бесполезное дело. Глаза заливал жгучий пот, от ожидания, что мне в спину вот-вот вонзится копье, лопатки свело так, что им стало больно. Надежды на то, что спину прикроет мешок с мешками, который я умудрился накинуть перед тем, как подхватить с земли Иоахима, не было никакой. Сзади раздавался топот матросов «Иоахима Габстела», что-то орущих на ходу. Еще визжали чируки, словом, шума хватало.
Забежав за огромный валун, я прижался к нему спиной, пытаясь перевести дыхание и заставить успокоиться ходившие ходуном ноги.
– Давайте, капитан, – услышал я.
Это Кемир, с залитыми кровью лицом и грудью, подхватил у меня из рук тело навигатора Габстела.
«Смотри-ка, несмотря ни на что, он так и не бросил арбалет. Какой молодец!» – удивился я, разглядывая его рану.
Стрела вошла Кемиру у самого уголка рта, чтобы выйти где-то за ухом, и немудрено, что со стороны казалось – она пробила ему голову насквозь.
Кемир осторожно положил Габстела на землю, выбрав среди камней пятачок, заросший травою.
– Жив он? – спросил я, на что Кемир коротко ответил: «Дышит».
– Давай я тебе стрелу вытащу, – потянувшись к нему, я только теперь увидел зажатую в руке саблю.
«Надо же, я и забыл о ней, но смотри-ка ты, тоже не выронил».
Сухой черенок стрелы сломался сразу, и мне удалось извлечь его из раны легко, Кемир лишь немного поморщился.
– Как ты? – если наконечник пропитан ядом, он уже должен что-нибудь почувствовать.
– Бывало хуже, капитан, значительно хуже, но в голове очень шумит, – ответил он.
Когда Кемир наклонился, чтобы подобрать арбалет, его качнуло. Затем качнуло еще раз, когда он взводил тетиву.
«Неужели все-таки яд и он начинает действовать? – встревожился я. – Или ему досталось серьезней, чем он сам полагает?»
Но нет, Кемир стоял на ногах твердо, и даже арбалет в его руках не дрожал. Взглянув на остальных, я обнаружил, что Обсту тоже досталось: Тлисор перематывал ему плечо лоскутом, оторванным от подола рубахи. Обст в ответ на мой взгляд покачал головой: «Ничего серьезного, царапина».