Путь на север
Шрифт:
А из морских пучин вздымались исполинские кольца змеиного тела, в три раза превышавшего в обхвате размеры корабля.
Глава 2
Знакомая цветочная тропа плясала перед глазами, словно живая. Дарий уже попадал в это место, будучи смертельно раненым, но тогда боли не было, она оставалась где-то там, в другой реальности…
Но не теперь. Грудь горела огнем, не давая дышать. Боль застилала глаза, путала мысли, отнимала последние силы. Коротко застонав, громовой волк сполз на корточки по шершавому стволу какого-то дерева, так удачно подставившемуся под его спину. Чья-то ласковая теплая рука коснулась мокрого от лихорадочной испарины лба. По телу прокатилась прохладная волна, унося с собой боль и смертельную усталость.
— Жаль, я не могу залечить
— Я не умер? — только и смог хрипло спросить оборотень.
— Нет, мальчик мой. Хотя, признаться, ты приложил к этому немало усилий.
— Что с моими товарищами?
— Они живы, не волнуйся. Им удалось справиться с колдунами и освободить рабов.
Дарий вздохнул с облегчением. Он очень боялся, что все их усилия окажутся напрасными. Да и волки Белого Перевала очень рассчитывают на него. Как он мог подвести их, погибнув после всего того, что им наобещал?
— Почему мне так плохо? В прошлый раз, когда меня ранила моя мать, здесь на мне не было ни царапины.
— В прошлый раз у тебя пострадало только тело. Теперь же все иначе… — богиня отвела взгляд своих глубоких мудрых глаз от измученного осунувшегося лица своего приемного сына. — Я должна была это предусмотреть… Ты накопил в своей душе слишком много божественных сил, совершенно не разобравшись, как их использовать.
— Не понимаю… — проговорил Дарий, с отвращением рассматривая сквозную рану на груди и рваную дыру на полюбившемся костюме ташийского гвардейца.
— Копье тьмы, которым тебя пробили насквозь, — это не просто темное заклинание, а материализация абсолютно враждебной тебе силы. Для любого человека или даже простого громового волка это заклинание принесло бы только боль, без каких-либо реальных повреждений, в конце концов, оно служит для пыток, а не убийства. Вот только с тобой все иначе… За всю историю существования громовых волков никогда еще не случалось, чтобы оставался только один полубог. Всегда были наследники, способные занять место погибшего. Но твоя мать позаботилась о том, чтобы никого из рода не осталось, а те дальние потомки первых волков, что смешались с людьми, слишком разбавили свою кровь и не могли вместить в себя силу… Да перестань ты переживать из-за всякой ерунды! — возмутилась Риала, заметив, что испорченный костюм занимает у оборотня куда больше внимания, чем ее рассказ. — Я не просто так тебе все это говорю! Нормально все с твоим костюмом, в реальной жизни с ним ничего не произошло, потому что ранили тебя в облике волка! Почему так — объясню позже. Здесь ты видишь то, что хочешь видеть, так что отвлекись от дыры, которой нет, и послушай меня внимательно!
— Прости меня, Госпожа, — растерялся обескураженный такой эмоциональной отповедью громовой волк. — У меня в голове сейчас все так перепуталось, что я сам не понимаю, что делаю и о чем думаю.
— Хорошо, — вздохнула богиня, — я продолжу. Первые громовые волки были богами, моими и Дилая сыновьями, рожденными в один день. Сила, отведенная богам, не безгранична и в случае, если у богов рождается двое детей — божественное могущество делится пополам, а если трое — на троих и так далее. Именно это обстоятельство чаще всего и приводит к беспощадным войнам между родными братьями и сестрами, ведь если уничтожить брата или сестру — его могущество достанется тебе. Есть, разумеется, определенные условия, не позволяющие старшим детям охотиться на младших до их окончательного взросления, но я отошла от темы. Трое мальчиков были слишком слабы для того, чтобы быть наравне с остальными богами. Каждый из них понимал, что не сможет занять достойное место в пантеоне до тех пор, пока не убьет своих братьев, но и каждый из них понимал, что слишком любит своих братьев, чтобы поднять на них оружие. Они выросли и оказались здесь изгоями. Уж не знаю, как мои дети пришли к этому решению, но однажды они заключили договор со Светом. Не удивляйся, Свет и Тьма — это лишенные индивидуальности, но, тем не менее, разумные проявления основ Мироздания. Они отдали свое бессмертие и сошли на землю, став первыми громовыми волками, непримиримыми врагами слуг тьмы. На протяжении всей истории их сила передавалась по наследству ближайшему родственнику, преимущественно потомку. Но на момент
— Кажется… — выдавил из пересохшего от волнения горла Дарий. — Ты говоришь, что я в три раза сильнее, чем были мои предки?
— Ты не пользовался этой силой, потому разницы еще не ощутил, но да! Ты вместил в себя могущество полноценного бога, да еще и воплощенного в мире, способного непосредственно влиять на него, что для нас опасно и требует невероятного количества сил! Именно поэтому я и Дилай приняли решение признать тебя полноправным сыном. И по той же причине ты чуть не погиб от простого копья тьмы. Заметил, как внутри стала расти светлая энергия?
— Да, — тихо ответил парень, сильно обескураженный тем, что открыла Риала. — Словно в груди кто-то зажег свечу, и она горит все сильнее…
— Это энергия веры, сын мой, — ласково улыбнулась богиня, коснувшись кончиками пальцев подбородка молодого человека. — Чем больше людей в тебя верят, на тебя надеются — тем больше твоя сила. И она не терпит касания тьмы. В тебе было достаточно силы, чтобы не только защититься от темных заклятий, но и обратить всех колдунов в прах одним лишь желанием. Благо, все они были довольно посредственными. Но ты воспользовался ею бездумно, просто для того, чтобы взорвать какой-то жалкий портал. И совершенно не защитил себя! Копье тьмы повредило твою душу потому, что ты его впустил в нее…
— Айна сказала, что мне не стоит пользоваться этой силой. Ее доводы показались мне вполне разумными.
— Да что она может знать, эта целительница, о божественных силах? Впрочем, даже я не смогу тебя обучить пользоваться твоими способностями. После сошествия на землю, возможности моих детей сильно изменились, так что тебе придется искать наследие твоих предков и постигать свои силы самостоятельно.
— Значит, мне так плохо, потому что тот колдун повредил мою душу?
— Верно.
— А что с моим телом сейчас? Я же не попал в плен к колдунам? — неожиданно заволновался Дарий.
— Нет, к колдунам ты не попал. Мы успели вмешаться. Но портал выбросил тебя довольно далеко, и тебе придется искать способ вернуться домой. К тому же, из-за повреждения души ты не сможешь сменить облик. Довольно трудно объяснить так, чтоб ты понял, все же у тебя сознание смертного, а не бога, но твое превращение происходит за счет силы твоей души, в ней же и есть источник всех твоих остальных способностей. При обращении твоя форма, включая все, что ты считаешь частью своего облика, начиная от одежды и заканчивая оружием и магическими приспособлениями, становится образом внутри души, слепком из чистой энергии со всеми ее характеристиками, которые восстанавливаются при обратной смене формы. Сейчас душа повреждена, а это значит, что твой человеческий облик повредился вместе с ней и вместе с ней будет исцеляться. Тебе придется оставаться в волчьем облике до тех пор, пока твоя рана не исцелится, а исцелиться она может только сама. Здесь даже боги помочь не способны. Только время. Зачем ты только пошел туда? Ведь чувствовал, что можешь погибнуть! — неожиданно перешла на обвинения Риала. — Ты ведь мне обещал, что будешь беречь себя!
— Моя Госпожа… я не мог поступить иначе, не мог оставить Миру и остальных во власти колдунов и варваров-кочевников.
— Их жизни ничто по сравнению с твоей! Я же тебе говорила, ты очень важен для всех нас. Слишком усилился Темный среди людей, слишком мало у нас остается влияния. Если ты погибнешь — на что нам надеяться? На кого положиться в этой борьбе?
Неповторимый звук, который ни один воин даже во сне не перепутает с чем-то другим, прервал обвинительную речь богини. Точильный камень мерно касался лезвия простого на вид полуторного меча, который держала крепкая рука бога грозы и войны. Увидев чинно восседавшего на камне в отдалении Дилая, Дарий попытался подскочить, чтобы поклониться, но Риала удержала его. И правильно сделала, поскольку боль снова медленно возвращалась, уже напоминая о себе где-то на задворках сознания оборотня.