Путь на север
Шрифт:
— Ты, женщина, снова забыла, кому посвятил свою жизнь этот мужчина, — басовито прогудел бог. — Пусть он еще очень молод, но он воин. Как бы я мог его поддерживать после того, как он позорно отвернется от жаркой битвы во имя справедливой цели?
— Но его жизнь важнее этой стычки, к которой он даже не был готов! — возразила Риала, поднявшись с изумрудной травы.
— Женщина! Твоя мягкосердечность доведет нас до конца времен! К сражению невозможно быть готовым! На то оно и сражение, что в нем случиться может что угодно! Чем он послужит нам, празднуя труса? Не смей противиться его судьбе!
— Господин, — наконец, разлепил губы Дарий и умолк,
Дилай неспешно убрал точильный камень в простенький походный солдатский мешок, вложил свой меч в ножны и поднялся с камня. Казалось, его внушительная фигура закрыла собой небеса. Это бог склонился над громовым волком и всмотрелся в его глаза.
— Глуповат и наивен, что простительно по молодости, но не трус. Достойного мальца я себе подобрал. Жду не дождусь, когда заматереешь! Всех врагов утопишь в крови!
— Ты обезумел? — разозлилась Риала. — Он тебе вампир разве, чтобы только и думать, как бы крови побольше добыть? Только об убийствах и резне думаешь! У мальчика вся жизнь впереди!
— Риала! — взревел бог войны. — Вмешаешься — пеняй на себя!
Несколько секунд Дарий изумленно наблюдал двух божественных супругов, злобно сверлящих друг друга взглядом. Вероятно, что-то было во взгляде Дилая такое, что Риала невольно отвела глаза, вздохнула и, взъерошив напоследок волосы парня, растаяла в воздухе.
— Ты ее слушай, да не во всем, — хмыкнул бог, поворачиваясь к парню. — Богиня — Мать. Работа у нее такая — всех жалеть, обо всех заботиться. Ее бы воля — так все люди жили бы на дубовых ветках и питались травами, перечерикиваясь между собой. Человека ей не убей, даже если он колдун проклятый, единорога не ешь, даже если с голоду помираешь… Тьху! Совсем не знает меры. Ты давай, поднимайся. Вижу, что ранен сильно и дела твои плохи, но пройтись придется. Отец желает говорить с тобой, а к нему идти надо, он на сушу ступать отказывается из-за какой-то клятвы, которую дал самому себе еще до начала времен.
Дарий с кряхтением кое-как поднялся на ноги. Голова немедленно закружилась, а боль усилилась. Он обнял шероховатый древесный ствол дерева и на минуту прикрыл глаза. Справившись с тошнотой и головокружением, он сделал шаг в сторону Дилая и решился задать вопрос…
— Господин, твой отец… мы идем к Тарху?
— Именно, — буркнул бог, явно сам будучи не в восторге от предстоящей встречи. — Чтобы вытащить тебя из переделки пришлось попросить его об услуге. Понятия не имею, зачем он хочет с тобой говорить, но будь осторожен и следи за тем, что думаешь и произносишь. Он очень могущественный, мудрый и коварный. Знаешь сколько прошло времени с твоей стычки с колдунами? Месяц!
— Как месяц?! — изумился громовой волк. — Все болит, словно меня ранили не больше пары дней назад!
— А для тебя и прошло не больше пары дней! Когда мы высчитали, где тебя выбросит портал, то попросили Тарха помочь, ведь на море он действительно всемогущ. Старик согласился, вот только задержал тебя в безвременье на целый месяц и портал сместил в совершенно другое место! И если сместить портал он вполне мог самостоятельно, то властью над временем обладает из всего пантеона лишь одна богиня.
— Хтал, — похолодел изнутри Дарий, споткнувшись на ходу.
— Именно, — радостно ухмыльнулся Дилай сообразительности своего последователя. — Зачем старик пошел на сговор с богиней смерти — я даже представить себе не могу. Он всегда был сам себе на уме и проблемы с Темным его абсолютно не интересуют.
— Где я оказался? — сообразил, наконец, поинтересоваться парень.
— На очень потрепанном пиратском корабле посреди океана, да не просто океана. Ты в самом сердце Демонической пасти.
Пару секунд Дарий переваривал очередную шокирующую новость, после чего присвистнул.
— Кажется, мне хотят поручить непростое дело. И выбора особо не оставляют.
— Старайся поменьше говорить и хорошенько обдумывай каждое свое слово. Я буду рядом, но глупость, слетевшую с языка, порой даже молния не в силах обогнать.
— Я понял тебя, Господин.
— Называй меня отцом, а Риалу — матерью. Это право имеют даже простые храмовые служки. А уж ты — тем более, ведь мы признали тебя своим сыном, помнишь?
— Я помню, но мне не по себе.
— Привыкнешь, — хлопнул по плечу парня бог. — Мы пришли.
Последние несколько минут боль стала вполне ощутимой. Чтобы не потерять нить разговора и не рухнуть от слабости прямо на разноцветные одуряюще пахнущие цветы, устилавшие дорогу, Дарий смотрел только под ноги, концентрируясь на каждом проделанном шаге. После слов своего названного отца, громовой волк остановился и поднял глаза. Цветочная дорога, которая в прошлое его посещение оканчивалась прозрачной веселой рекой, сейчас обрывалась вместе с самой землей. Под ногами ярился потемневший мутный океан, с грохотом обрушиваясь на острые скалы. Дарий никогда ранее не видел океана, но сейчас не сомневался в том, что видит именно его. Огромное количество воды, лениво ворочавшей свои массы, вгоняло в трепет, заставляло ощутить свою ничтожность, потеряться где-то между этой бездной и горизонтом, в котором она растворялась. Он стоял, боясь пошевелиться, боясь даже вздохом осквернить это колоссальное величие. Громовой раскат и серия молний, ударившая под ноги Дария, разбили очарование.
— Будь осторожен! — рыкнул Дилай.
Вид его был настороженным, в кулаке шипела и трепыхалась еще одна молния. Смотрел он при этом не на парня, а вправо от него. Дарий перевел взгляд в ту же сторону и увидел…
Даже очень постаравшись, он не смог бы описать увиденное, он даже не понял, когда океан стал плескаться у его ног, ведь совсем недавно под ногами был высокий обрыв… Теперь морские волны ласково лизали песчаный берег, а на них качалось нечто среднее между лодкой и каретой. В резное позолоченное сооружение были впряжены восемь причудливых животных напоминающих змей с крыльями и хвостами, как у рыб. Восседал на морской карете, судя по всему, тот самый бог Тарх, вот только выглядел он совершенно не так, как его изображали на статуях в храмах. Да и определить, как именно он выглядел было принципиально невозможно — настолько чужд оказался его облик всему человеческому. Единственное, что хоть как-то поддавалось пониманию разумом Дария, — это запутанная, постоянно шевелящаяся зеленая борода и острый, похожий на пику, посох, с верхушки которого рассыпались тысячи ярких радуг. Парень не видел, улыбался ли бог, но в голосе его отчетливо слышалась ирония: