Путь на Юг. Океаны Айдена
Шрифт:
Собственно, видел он только хайрита и обратился только к нему.
– Приветствую тебя, вождь, на земле империи, – ровным голосом произнес стратег. – Твой отряд встанет лагерем у южной дороги, сразу за городской чертой. Вас проводят; это место назначено для сбора армии. Подготовка займет еще месяц. Твои люди могут отдыхать, ходить в город и тратить там деньги. Проследи, чтобы не было ни ссор, ни смертоубийств.
Ильтар молча поклонился, и тут взгляд бар Нурата переместился на Одинцова.
– Значит, ты победил хайритского воина? – Глаза бар Нурата были холодны, как у кобры. – И сам стал хайритом, я вижу? – Он пренебрежительно усмехнулся,
– Командует второй сотней, – невозмутимо сообщил Ильтар. – Как-никак, своя кровь!
Бар Нурат усмехнулся, оценив шутку. Одинцов слышал, что в армии его не любили за излишнюю жесткость и пристрастие к дисциплине, но уважали, и человек он был по-своему справедливый.
– Ну, ну… – пробормотал полководец и принялся обсуждать с Ильтаром величину положенного хайритам довольствия и кормов для животных, иногда обращаясь за нужными сведениями к своим помощникам – видимо, интендантам. Похоже, торжественная часть встречи закончилась; мореходы двинулись с плотов на берег, воины Береговой Охраны потопали к казарме, группа офицеров окружила капитана-сардара, интересуясь подробностями плавания, и там уже пошла по кругу фляжка. Обогнув эту компанию, Одинцов сделал шаг к замершим в строю гвардейцам, потом другой, третий и очутился рядом с их командиром.
– Да будет с тобой милость Айдена, – сказал тот. – Едва узнал тебя, Рахи. Эта хайритская сбруя… и выражение лица, и волосы… Если глаза мне не изменяют, они потемнели? С чего бы?
– От переживаний, – сообщил Одинцов. – Так уж повелось у нас, Ригонов. Кто-то от бед седеет, а мы темнеем.
Командир гвардейцев скроил сочувственную мину.
– Понимаю… Слышал о смерти твоего отца и опале вашего семейства… Немного друзей у тебя осталось, но будь уверен: я, Ахар бар Вальтах, по-прежнему с тобой! – Он понизил голос. – Мне плевать, что эта крыса бар Савалт хочет ославить тебя мятежником и предателем. Я-то знаю, каков ты… и я, и другие… Меч к мечу, кубок к кубку – так, Рахи?
– Так, Ахар, – сказал Одинцов и, подумав секунду, добавил: – Один за всех, все за одного!
– Прекрасный девиз! Просто великолепный! Если хочешь увидеться с нашими, приходи. Только не в этот день, сегодня я и Абрад на дежурстве. И не завтра… завтра у меня дела… Понимаешь, старый хрыч бар Ток отправился в свои поместья, и мне придется утешать его молодую женушку. Послезавтра я встречаюсь с Эдой, фрейлиной императрицы, отказаться никак нельзя, хоть она стара и костлява… Дальше у нас семейный обед и снова дежурство… Хмм… А вот дней через пять будет в самый раз! Лучше даже через шесть! Приходи!
– Когда и куда? – спросил Одинцов, нарвавшись на недоуменный взгляд.
– Куда обычно… к закату, в кабак «Под юбкой шлюхи»…
– Приду, – коротко бросил Одинцов и отошел от греха подальше.
Но не успел он сделать и десяти шагов, как кто-то
Он повернул голову – юный офицер с пухлой розовой физиономией мерил его пристальным взглядом, пытаясь изобразить на лице надменное безразличие. Судя по значкам на кирасе и на отворотах синего, украшенного перьями плаща, парень являлся младшим сардаром, то есть, по боевому расписанию, командиром второй полуорды; однако любому бывалому солдату было ясно, что этот щеголь не нюхал ни пороха, ни харчей из армейского котла. Он явно относился к иному ведомству, представителей которого Одинцов чуял за версту. За спиной юнца маячил целитель бар Занкор, делая какие-то неопределенные жесты руками и гримасничая – то ли о чем-то предупреждал, то ли пытался предостеречь.
– Велено явиться, – сообщил офицерик.
– К кому? – Одинцов приподнял брови.
– Я провожу, – уклончиво ответил щеголь не допускающим возражения тоном.
– Но… – начал Одинцов, оглядываясь на осскую сотню. Согласно его понятиям о воинском долге, начальнику полагалось прежде всего поставить людей на довольствие и квартиры. И там оставался Чос – с его вороным Баргузином!
– Никаких «но»! – Казалось, юнца начала забавлять эта ситуация. – Я же сказал: велено явиться!
Одинцов стал закипать. Не обращая внимания на отчаянные сигналы бар Занкора, он сгреб наглеца за плечи, чувствуя, как под руками прогибаются пластины тонкой парадной кирасы, и приподнял в воздух.
– Слушай, чудо в перьях, когда меня зовут, я желаю знать, кто зовет и куда! И если твои манеры не станут лучше, я отправлю тебя к хозяину пинком под зад!
Ноги юного офицера болтались над землей, лицо побледнело. Бар Нурат и Ильтар, прекратив свою торговлю из-за отрубей, овса и сена, вместе с интендантами наблюдали за сценой – как показалось Одинцову, не без удовольствия. Бар Занкор, всплеснув руками, подскочил к нему и уцепился за локоть.
– Рахи, перестань! Прекрати, во имя светлого Айдена! Тебя требует наш щедрейший казначей, милосердный Страж Спокойствия Амрит бар Савалт! Немедленно!
– А ты что скажешь? – рявкнул Одинцов, встряхивая свою жертву.
Но тот ничего членораздельного сказать не мог, только кивнул головой. Одинцов отпустил его, и щеголь, не удержавшись на ногах, упал на колени. Затем поворочал головой налево и направо, с ужасом разглядывая глубокие вмятины в наплечниках доспеха.
Одинцов помахал Чосу. Тот бросился бегом; Баргузин рысил за ним, опустив голову с остроконечным рогом, словно готовился кого-то проткнуть.
– Двадцать человек в полном вооружении, десять зверей – со мной! – велел Одинцов своему оруженосцу. – Остальных отведешь в замок. – Он повернулся к стратегу: – Надеюсь, достойный бар Нурат не возражает, чтобы воины из клана моей матери остановились в доме Ригонов?
– Не возражаю, – буркнул военачальник. – Армейская казна сэкономит немало золотых…
– Нет, так не годится, мой господин! Клянусь Семью Ветрами, что положено, то положено и должно быть выдано! – воскликнул Ильтар, подмигивая кузену и увлекая бар Нурата к интендантам. – Особенно что касается вина…
Они опять пустились в споры, а Одинцов, подхватив юного щеголя за пояс, забросил на второе седло Баргузина.
– Мудрейший бар Занкор, – он поклонился целителю, – тебя я тоже прошу быть гостем моего дома. Чос позаботится о тебе. – С этими словами Одинцов вскочил на спину тарха и осведомился через плечо: – Кто-то собирался меня проводить? Так куда двинемся?