Путь в Европу
Шрифт:
Евгений Сабуров: А что происходит на местном уровне? Там тоже идет реформа?
Арпад Секей:
На этом уровне все гораздо сложнее. В Венгрии сегодня существуют 3200 населенных пунктов с правом образования местных органов власти, т. е. муниципалитетов. Это огромное число. В 1990 году, когда у нас проводилась реформа самоуправления, эти муниципалитеты настаивали на своих суверенных правах и самостоятельности, что им и было гарантировано. А теперь они сопротивляются давно назревшему укрупнению населенных пунктов, в чем находят поддержку у населения. В результате мы имеем порой такое положение вещей, когда сто человек образуют самостоятельный муниципалитет, стремящийся во что бы то ни стало сохранить свою автономию и противящийся любым реформаторским инициативам
Пока эти инициативы были направлены на то, чтобы стимулировать укрупнение территорий. Так, было принято решение, что можно создавать общие правления маленьких муниципалитетов, которые географически расположены близко друг к другу. Но из этого ничего не получается. Более того, порой наблюдается движение в противоположном направлении.
Вот, скажем, на севере Венгрии есть небольшой город Казинцбарцика с населением 25 тысяч человек, где расположен крупный нефтеперерабатывающий завод. Этот город был образован в 1950-е годы из четырех населенных пунктов. По закону местный налог взимается по месту нахождения завода. И поскольку две трети этого предприятия находятся на территории одного из бывших четырех населенных пунктов, имевших статус муниципалитета, его жители провели референдум об отделении от города. И теперь они получают огромный доход за счет местного налога с нефтеперерабатывающего завода. А город, соответственно, беднеет. Потому что в нем была выстроена система образования и социального обеспечения, рассчитанная на доходы от местного налога.Андрей Липский: Реальная демократия в действии…
Арпад Секей: Вместе с ее издержками, с которыми мы столкнулись. Права локальных территориальных общностей и экономическая самостоятельность местного самоуправления – это наше достижение, отказываться от нее никто в Венгрии не помышляет. Но никто не видит пока и выхода из ситуации, в которую мы уперлись, как в стену.
Евгений Сабуров: Но у центра ведь сохраняются, насколько понимаю, рычаги, позволяющие ему влиять на размеры местных налогов.
Арпад Секей:
Разумеется. У нас каждое правительство, независимо от политической ориентации, эти налоги сокращает. Я имею в виду не только корпоративный налог, но и подоходный, часть которого тоже идет в местные бюджеты. И если в начале 1990-х эта часть составляла 35% (остальное шло в центр), то сейчас – не более 7%. Но столь значительное уменьшение в процентном отношении вовсе не означает, что уменьшились суммы денег, поступающих в местные бюджеты. Наоборот, они возросли, потому что существенно возросли облагаемые подоходным налогом доходы населения.
Однако с помощью налоговой политики у центра нет возможности склонить муниципалитеты к укрупнению. Ничем не может помочь тут и система квот, выделяемых муниципалитетам из государственного бюджета в зависимости от численности населения. Потому что при укрупнении населенного пункта размер квоты, приходящийся на одного человека, останется тем же самым.Игорь Клямкин: Представители некоторых других посткоммунистических стран, с которыми мы встречались, тоже говорили об изъянах систем государственного и местного управления в этих странах. Но основной акцент они делали не на численности чиновников, а на их коррумпированности. Разумеется, в странах, вошедших в Евросоюз, коррупция распространена несопоставимо меньше, чем в государствах СНГ, но все же значительно шире, чем в большинстве государств Западной Европы. А как обстоит с этим дело в Венгрии? И насколько эффективна в противостоянии коррупции ваша судебная система? В России она вмонтирована в коррупционную бюрократическую вертикаль власти, что не отрицается даже высшими представителями этой власти. А как у вас?
Арпад Секей:
Коррупция, конечно, существует и у нас, и, если судить по международным индексам, она довольно значительная. Но на фоне других наших трудностей она не выглядит сегодня самой главной проблемой. Коррупция не определяет у нас, как в России, характер взаимоотношений власти и частного бизнеса. Проявляется же она главным образом при распределении бюджетных средств, прежде всего –
Что касается судебной системы, то здесь мы видим еще одно преимущество венгерской модели «бархатной» трансформации. Судьи стали у нас практически независимыми уже в 1980-е годы. Ни политического, ни административного давления на них в Венгрии нет. Их независимость обеспечивается и хорошим финансированием: на укрепление судебной системы были выделены огромные средства.
Конечно, проблемы есть и в этой сфере. Мы столкнулись, в частности, с неподготовленностью судей для ведения коммерческих дел. Отсюда – чрезмерное затягивание сроков их рассмотрения. Был предпринят целый ряд мер, чтобы эту проблему решить, но в какой-то степени она сказывается и сегодня.Игорь Клямкин: В Страсбургский суд ваши граждане часто обращаются?
Арпад Секей: Раньше таких обращений было много. В основном люди как раз и жаловались на затянутость судебных процессов, которая была характерна для 1990-х годов. Сейчас обращений в Страсбург намного меньше. Но раз уж речь зашла о судебной системе, то я хотел бы отметить особую роль в политической и экономической жизни Венгрии нашего Конституционного суда. Он, в частности, оперативно реагирует на ход законодательного процесса, что обеспечивается с помощью особого механизма, предусмотренного Конституцией. Дело в том, что президент страны наделен у нас правом посылать законопроекты и даже – до вступления в силу – принятые законы, если у него возникают сомнения относительно совместимости их с Конституцией, на рассмотрение в Конституционный суд.
Лилия Шевцова: Президент, избираемый парламентом, наделен правом оспаривать решения парламента?
Арпад Секей: Как и в других парламентских республиках, президент выполняет в Венгрии не политические, а протокольные функции. Но помимо них он наделен и упомянутым мной правом. И оно использовалось уже неоднократно. При этом ни один президент им не злоупотреблял: в 90% случаях такие обращения в Конституционный суд были обоснованы.
Игорь Клямкин: А какова степень доверия населения к различным институтам? Какому из них доверяют больше всего?
Арпад Секей: Больше всего доверяют институту президента.
Игорь Клямкин: То есть институту, не наделенному правом принимать политические решения? Может быть, это доверие связано с тем, что президент, в отличие от парламента и правительства, не воспринимается ответственным за проводимую политику?
Арпад Секей: Может быть. А может быть, дело как раз в том, что население отдает должное роли президента в корректировке законодательства…
Игорь Клямкин: У меня осталось еще два вопроса. Первый – как вы оцениваете степень свободы венгерских СМИ?
Арпад Секей: Они независимы, прямое политическое влияние на них невозможно. Однако некоторые наши медиа практически политизированы. Есть СМИ, которые воспринимают как правые, есть СМИ, которые считаются левыми… И это, конечно, очень плохо. Тем более что такая политизация наблюдается, к сожалению, даже на так называемых общественных или государственных каналах, которые просто обязаны быть политически нейтральными.
Игорь Клямкин: Но ведь на этих каналах есть, наверное, наблюдательные советы, в которых представлены все политические силы?
Арпад Секей: Да, это так: представлены все партии пропорционально их представительству в парламенте…
Игорь Клямкин: И тем не менее…
Арпад Секей: Тем не менее это мало что решает. Борьба идет за то, кто будет руководителем канала. Но все знают, что, будучи назначенным, он не будет нейтральным, а будет проводить определенную политическую линию.
Игорь Клямкин: Можно сказать, что у вас свободные ангажированные СМИ…
Арпад Секей: Да, это свободные ангажированные СМИ. Поэтому и индексы международных организаций, оценивающие степень свободы прессы, применительно к нам не очень высокие по сравнению с другими демократическими странами.