Путь в Европу
Шрифт:
Деян Кюранов:
Возвращаясь к теме гражданского общества, я хотел бы отметить, что оно все больше у нас профессионализируется. В нем доминируют экспертные организации, что, понятно, не приближает их к населению, а еще больше от него отдаляет. У них есть своя философия, суть которой сводится к тому, что государство не успевает реагировать на новые проблемы, не успевает своевременно изучать их и квалифицированно оценивать, а специализированным гражданским организациям эта роль вполне по силам.
В последнее время все больше таких организаций возникает в регионах. Они специализируются на экспертном обосновании проектов, претендующих на финансирование из фондов ЕС. Учитывая же, что деньги ЕС идут в регионы только через государственные структуры, негосударственным гражданскимИван Крастев: Говоря о болгарском гражданском обществе, нельзя не принимать в расчет, что его становление происходит в условиях очень слабого политического влияния православной церкви. В этом наше отличие, например, от Сербии. И от России.
Андрей Липский: Судя по позиции Русской православной церкви, которую она занимает сегодня в отношении гражданского общества, вам не стоит особенно переживать, что в Болгарии роль церкви не столь значительна.
Иван Крастев: Мы и не переживаем. Я лишь хотел с запозданием отреагировать на просьбу Евгения Ясина, высказанную им в самом начале нашей беседы. Он просил рассказать, как сказывается на нашей модернизации принадлежность Болгарии к православному миру. Думаю, что никак не сказывается.
Игорь Клямкин: Очень хорошо, что вы вернули нас к этой теме. В России много говорят о том, что православная идентичность несовместима с интеграцией в католическо-протестантскую Европу. Примеры Греции, Румынии, Болгарии свидетельствуют о том, что это не так. Но ваш путь в Европу оказался все же более трудным, чем путь, скажем, Польши, Венгрии или Чехии. В отличие от них вы искали какой-то собственный, «особый» маршрут модернизации, интеграции в Европу не предполагавший. И результаты у вас пока хуже, чем у других стран. Можно ли утверждать, что православие не имеет ко всему этому никакого отношения?
Иван Крастев:
Православная Болгария отличается от православной России тем, что первая в течение пяти столетий была покоренной частью Оттоманской империи, а Россия сама была империей. У вас православие имеет вполне определенную функцию: это идеологическая форма державной самодостаточности. В Болгарии у него такой функции нет. Поэтому не играет у нас политической роли и православная церковь.
Политикам, которые искали у нас в 1990-е годы «болгарский путь», и в голову не могло прийти, что их поиск обусловлен нашей православной идентичностью. Никто не думал об этом и в обществе. Для болгарина странно было бы слышать, если бы ему предложили искать компенсацию его бедности (и бедности страны) в том, что он является носителем некоей православной духовности, более высокой, чем у народов богатых…Андрей Липский: А у нас говорят, и люди это слушают.
Евгений Ясин: У нас говорят «православная духовность», а подразумевают – «державное величие», ради которого не зазорно, а очень даже почетно соглашаться быть бедными…
Иван Крастев: Но болгары не только не станут религиозно возвышать бедность. Они не согласятся и объяснять ее тем, что они – православные. Такие рассуждения не имеют почвы в нашей культуре, а потому таких рассуждений вы в Болгарии и не услышите. Думаю, что ничего такого и не будет. Может быть, со временем начнут объяснять наше отставание оттоманским владычеством. Но пока этого тоже нет.
Деян Кюранов:
И хорошо, что нет. Не дай бог, если начнут всерьез рассуждать о том, как нам не повезло, что нас поработили когда-то турки, а не австро-венгры. Такие настроения не мобилизуют, а демобилизуют людей, мешают им рационально осознать проблемы, которые стоят перед ними и страной, а значит, и решать их.
Мне кажется, что корень всех этих проблем – в неразвитости организационной культуры болгарского общества. Но если так, то на ее развитии и надо сосредоточить все силы.Игорь Клямкин:
Да, но любители историко-культурологических объяснений могут обратить ваше внимание на то, что
Внешняя политика
Лилия Шевцова (ведущий исследователь Московского центра Карнеги): В начале нашей встречи господин посол говорил о мотивах, которым руководствовалась Болгария при вступлении в Евросоюз. Прошел год после того, как она в него вошла. Вы рассказали о том, что это дало стране с точки зрения ее внутреннего развития. А как интеграция в ЕС сказалась на международном статусе вашей страны?Пламен Грозданов:
В Болгарии ни у кого нет сомнений в том, что присоединение к Европейскому союзу повысило ее статус на международной арене. Свидетельством этого является, в частности, успешное завершение драматической истории с восьмилетним заключением болгарских медсестер в Ливии, которые были освобождены прежде всего благодаря европейской солидарности и давлению ЕС. Таким образом, Болгария получила наглядное доказательство правильности своего выбора в пользу европейского сообщества.
Однако повышение своего международного статуса мы ощущаем не только потому, что в отношениях со странами, в Евросоюз не входящими, можем рассчитывать на его поддержку. Членство в ЕС значительно увеличило и наши возможности для сотрудничества со странами самого Европейского союза, что очень важно с точки зрения наших национальных интересов. Да, Брюссель от нас многого требует, мы прислушиваемся к его рекомендациям и стараемся им следовать, но ведь мы можем теперь полноправно участвовать и в определении политики самого Брюсселя!
В ближайшие годы наши усилия будут направлены на углубление сотрудничества с ЕС в области правосудия, на отмену ограничений, касающихся свободного передвижения рабочей силы, экспорта сельскохозяйственных продуктов и предоставления авиационных услуг. Среднесрочным приоритетом является присоединение к зоне евро и вхождение в Шенгенское пространство.Лилия Шевцова: А что дало Болгарии членство в НАТО?
Пламен Грозданов:
После распада социалистической системы Болгария должна была подумать о своей безопасности. Значительная часть болгарской общественности с самого начала выступала за вступление страны в НАТО. А со временем сформировался и консенсус между всеми политическими партиями, представленными в парламенте, относительно необходимости такого вступления.
Установка на членство в НАТО имела не только ценностные, политические и военно-стратегические, но и экономические основания. Ведь инвесторам, в том числе и зарубежным, нужна безопасность, которая гарантирует успех инвестиционных проектов. Членство в Альянсе обеспечило доверие к Болгарии международного инвестиционного сообщества. Так я ответил бы на ваш вопрос.Лилия Шевцова: А какова точка зрения Болгарии относительно дальнейшего расширения НАТО?
Пламен Грозданов: Болгария активно поддерживает политику «открытых дверей» НАТО, будучи убежденной в том, что европейская и евро-атлантическая перспективы являются мощным стимулом в проведении реформ и в утверждении демократических ценностей.
Лилия Шевцова: Означает ли поддержка политики «открытых дверей» солидарность с теми восточноевропейскими государствами, которые выступают за дальнейшее расширение НАТО на восток?
Пламен Грозданов: Мы заинтересованы в том, чтобы в НАТО вступали страны нашего региона. Сейчас ситуация такова, что на севере у нас Румыния – член НАТО, на юге Турция и Греция – тоже члены НАТО. Мы, естественно, поддерживаем стремление к вступлению в Альянс Македонии, Хорватии и Албании – балканских государств, вопрос о членстве в НАТО которых фактически решен. Нам важно, чтобы на Балканском полуострове была единая система безопасности. Этим и определяется наша заинтересованность в политике «открытых дверей», предполагающей дальнейшее расширение НАТО.