Путь
Шрифт:
Алекс согласился и угрюмо покачал головой, но вдруг что-то пришло ему на ум:
— А у русских есть такой человек? Ну, то есть ли такой авторитет, который держит кампус?
— Не-а. Там матушка анархия. Гилли Градский только в «Райхе» имеет голос, а русском кампусе сто лет уже не бывал. Митяй Котлин считается самым авторитетным человеком в Сталинграде, но я бы не сказала, что у него есть какая-то возможность руководить кампусом. Если Градский может повлиять на результаты выборов бургомистра, например, то Котлин — это, скорее, самый уважаемый мужчина в кампусе. Да за ним семья Котлиных — она очень большая, в ней много крепких мужиков,
— Вроде дошло. Но в любом случае, я за то, чтобы ехать в Сталинград! — твёрдо произнёс Александр. — Я вообще-то сам русский, чтобы ты тоже понимала глубину происходящего!
Три пары внимательных глаз смотрели на него, пока Англичанин не выпалил своё решение:
— Я с тобой, Лекс! Я тоже русский, хоть и наполовину шотландец, так что я — за.
Лой не удивился, а Бо с сомнением повторила ранее произнесённые слова:
— Приедем к ним, и что дальше? Что мы скажем? Здравствуйте, ребята?
— Нет, мы скажем, что придумали план. Правда, пока не совсем.
— То есть ты хочешь ехать к русским, но не знаешь зачем?
— Я знаю, Бо, какой вопрос себе задать, это главное!
— Поясни, пожалуйста, что ты имеешь в виду?
— Если есть вопрос, то и ответ найдётся.
— А ты в этом полностью уверен?
— А что, есть ещё варианты?
— Нет, вариантов нет.
— Тогда — в путь!
— В путь.
**
Вскоре вся компания, за исключением работающей в «Билли Бонсе» Оливии, уехала в Сталинград. Почти на все наличные ребята сняли на пару месяцев симпатичный двухэтажный каменный домик недалеко от Волги. Жильё им всем понравилось. У каждого появилась собственная комната на втором этаже, а на первом их объединяла общая гостиная с креслами, стареньким диванчиком, печкой со стеклянной закопчённой дверцей и круглым столом посредине. Там они проводили совместные вечера.
— Лекс, а что мы тут тусуемся и ничего не делаем? — уже на следующий день спросил у него нетерпеливый Англичанин. — Мы сюда что, отдыхать приехали? Давай уже что-то мутить?
— Что именно? — спокойно ответил Доктор.
— Ак, я не знаю… — начал было Англичанин.
— Вот и я не знаю, — остановил его Доктор. — Оливер, торопись медленно. Я поставил перед собой задачу и теперь решаю, как воплотить её в жизнь. Но для этого мне нужно отвлечься, заставить мозг работать в фоновом режиме. В общем, сначала я продумаю, что мы будем делать, а уже потом буду действовать, договорились? Не стоит скакать галопом по Европам и махать шашкой наобум, согласен?
— Так-то оно так, — нехотя согласился молодой и горячий Англичанин, и на этом разговор оборвался, чтобы повториться на следующий вечер. Но Саша только отмахивался от него, слушая, как Лой рассказывал историю своего родного Альбиона — самого дальнего полиса, тоже относящегося к Аквилейскому узлу, вместе с Ахеей, Ганзой и Эламом.
— У нас как было? Синьор Тино Плаци с компаньонами вложили свои кровные и в первую очередь построили инженерку* (инженерные коммуникации) на участках. Стока денег вбухали, шо я бы за полжизни не прогулял, хотя, если с Оливером, то поднатужились бы и справились за год, наверное. Но никто не захотел, шобы мы провернули такой рекорд. Пусть теперь локти кусают и ими же давятся, жлобы. Да не о том разговоры. Слухай дальше.
Всё сделали в тютельку, шо комар носу не подточит: и энергия солнца, и био-переработка мусора, и метановые поля, не буду всё перечислять, вы не запомните и так. Срослось, как у нормальных людей, и даже немножечко лучше. Шо дальше. На этой земле разрешили создавать кооперативы, прокредитовали их под ипотечный госпроцент, ноль девять, по-моему, точно не скажу, помню, шо хорошая цифра, была бы женщина — женился б на такой.
Лойер почесал нос.
— Так я тебе шо хочу сказать, Док. Ты не поверишь, я захотел моргнуть, закрыл глаза, открыл, а уже всё раскупили: и одноэтажки, и двушки, и таунхаусы, и многоподъездники, и всё вокруг. Смели, как дефицит на распродаже. Считай на пальцах — кооперативу не нужно ни заказчика, ни застройщика, не надо нести расходов на инженерку, на аренду земли и уплату процентов за всё это, сомнительное удовольствие. Дёшево и сердито, согласись, для пайщика-то.
Кооперативы у нас создавались махом, тут же голосовали, выбирались, находили через тендеры подрядчиков и строили по частям. Сначала сети, например, и тогда следующие — те, кто строит фундаменты, их перепроверяли, очень серьёзно причём. Потому как с момента приёмки работ ответственность за объекты переходила новому подрядчику. Стены, кровля, внутренняя отделка, социальные объекты, общественные пространства — всё у нас взаимосвязано. Ландшафтный план застройки тоже утверждали всем кооперативом.
Но самая красота — это юридические схемы…
Видя, что Доктор буквально заслушивается его объяснениями, Лойер рассказывал, пояснял тонкости и был весьма счастлив, что его знания кого-то заинтересовали. Бо тоже прислушивалась, но с гораздо меньшим интересом, а вот Англичанин больше молчал, что удивительно, кстати. Лишь однажды, день на третий, наедине, Оливер признался Алексу в чём причина его молчаливости:
— Ты знаешь, Лекс, я ведь раньше чертовски много языком чесал. Без остановки. Просто не мог слышать паузу в разговоре, мне всегда хотелось её заполнить. Всегда. А потом до меня дошло, что нужно сначала думать, а потом говорить, короче. И, если поговорить не о чем, то лучше помолчать. Но для меня это чертовски сложно, потому что я не смогу остановиться, если начну. Поэтому сейчас я учусь молчать, как думаешь, получится?
— Неиспользуемые нейронные связи медленно исчезают — это основа основ.
— То есть? Я в медицине не силён, если что, ты мне по-простому лучше.
— Чем меньше ты чем-то занимаешься, тем хуже у тебя это получается. Например, твоё желание болтать — это некий паттерн поведения, зашифрованный в определённой взаимосвязи нейронов из различных отделов мозга. Чем реже ты чем-то пользуешься, тем связи слабее, а чем чаще, тем сильнее. То есть психика влияет на физиологию и наоборот. Так что разучиться можно, да и научиться несложно. Иногда даже за две-три недели. Тем более, что поведенческие модели меняются намного проще, в отличие от умения ходить, например, хотя бы потому, что это разные отделы мозга.
— Что-то я мало, чего понял. Ты мне прямо скажи, получится у меня или нет?
— А это уже от тебя зависит, Олли. От твоей силы воли, твоего самосознания.
— Ни черта мне не понятно! — недовольно произнёс Англичанин и замолчал.
— Знаешь, что умные и уважаемые в нашей среде люди говорят о молчании?
— Что?
— Что молчун умнее болтуна.
— М-м-м, — промычал Олли, запоминая эту фразу.
— Вот видишь, у тебя уже получается! — обратил на это внимание Лекс.