Путь
Шрифт:
Худшее качество воина в строю — неумение понять обстановку. Как писал Сунь-Цзы: «Война — это путь обмана». Но обмануть противника — мало, необходимо напугать, связать руки, дезориентировать. В общем, нужно чем-то серьёзно потрясти германцев — взять не напором, а манёвром, не числом, а умением, не силой, а страхом. И Александр придумывал, объяснял, планировал, ошибался, переделывал, показывал, учился и тренировался вместе с ними, пытаясь вбить навыки.
Во-первых, бойцам необходимо было научиться передвигаться, быстро и внезапно меняя направление удара, заставляя останавливаться противника, пугать и распылять его силы. Нужно было научиться и бить, и отбивать, причём делать это быстро и одновременно,
Во-вторых, Доктор сразу установил рамки и границы, ответив мужикам на вопрос — что, если они кого-то убьют в толпучке? Александр призвал их подумать самим — за убийство спросят. Опять нацгвардия и КГБ из Союза приедут с военным карантином, закроют многих в тюрьмы. Тогда война не остановится, а раз так, то битва будет бесполезна. Поэтому он пытался убедить их в непреложной истине, что мёртвый враг не источает страх так, как это может делать живой, но напуганный противник. Тысячи проигравших вызовут эпидемию паники во всём Райхе. Им нужно было не просто разбить германцев в одной стычке, у них задача другая — взять на испуг весь кампус, поэтому он поставил перед ними цель — бить, но ни в коем случае не убивать. А уж он придумает, как сделать, чтобы на поле боя не было холодного оружия. Мужики и пацаны хорошо обдумали предложение и приняли его. Митяй сам поговорил со всей своей многочисленной роднёй, которая его просто боготворила, и сказал, что настала пора дать немцам мзды, как шутили в старые времена.
— …Они считают нас вторым сортом, обложили налогами, забрали себе деньги на наше развитие. Так вот, пусть знают, что наша обратка* (ответное действие) справедлива, тяжела и неотвратима! Но, пацаны, запомните сами и перед боем скажите всем — никаких бит, никаких кастетов, никаких тюрем. Нам не нужны смерти, нам нужна чистая победа! Они хотят намотать нас на кулак, но это мы размотаем их так, что поджилки затрясутся. Пацаны, мы будем биться как в последний раз и вернёмся назад со щитом или на щите. Главное, мы отвоюем нашу честь и нашу свободу! Это говорим мы, русские люди, вне зависимости от нашей национальности! Мы верим, что побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто к победе своей неуклонно идёт! — триумфально закончил Митяй свою пламенную речь.
А в это время Бо уехала в Райх, выпила вина со знакомой журналисткой, и на следующий день в прессе появилась заметка, что в русском кампусе желают померяться силами. Благочестивые обыватели недовольно запыхтели — конечно, русских можно поставить на место, но есть ли смысл, ведь это снова приведёт к обыскам, арестам и прочему: опозданиям на работу, письменным свидетельским показаниям в полиции — куча такого ненужного беспокойства, зачем это нужно? Автор статьи надеялся, что взрослое поколение удержит своих чад от стычки, и в кампусе будет спокойнее, однако, наоборот, напряжение так и засквозило в воздухе.
А вскоре в Райхе узнали, что русские действительно начинают тренироваться: бегают по утрам, бьют по воротам, пинают мяч. Многие устремились к стройке, чтобы воочию в этом убедиться, некоторые брали с собою объективы, рассматривали подробности. Так и есть, тренируются, малолетние блядса. Что задумали эти иваны?
Ответ не заставил себя ждать! Через несколько дней утром в немецком кампусе стены многих домов оказались заклеены самиздатовскими объявлениями-афишами. Они гласили: «Эй, Райх, нам с тобой нельзя драться, иначе последуют жёсткие санкции в отношении зачинщика, а мы чтим закон. Но мы можем предложить вам, дойчи, померяться силами в спорте. На стройке есть заброшенный завод, все знают это место. Там стена. В ней проход, где трактор ржавый стоит. Проход как раз в ширину футбольного поля, мы замерили. Стена будет естественным препятствием, и она позволит нам избежать конфликта. Мы хотим выиграть вас в футбол! Повторим — мы не являемся зачинщиками и хотим доказать своё превосходство в спорте через матч. Сыграем в футбол, дойчи?».
Как бы в подтверждение своих слов, малолетки в Сталинграде начали усиленно тренироваться аж по два раза в день. Только на этот раз мячей стало больше.
— Вот что оказывается! Значит, боитесь настоящей мужской драчки и хотите победить хотя бы в футболе? Хорошо, скоро вы получите пинок в свои пять букв, шайсэ! — зачесали руки в Райхе. Их футбольная команда — знаменитый клуб «Хольмгард» — тоже собрала свой сильнейший состав и начала усиленные занятия, да и остальная молодёжь Райха, на ажиотаже, тоже активно и массово бросилась заниматься спортом, бегая по утрам.
Впрочем, более старший возраст отреагировал отрицательно, понимая, что спортивный конфликт вполне может перерасти потом в бойню, которая приведёт к новым санкциям. Некоторые родители подростков даже запретили им в решающий день выходить из квартиры — по полису стоял плач прыщавых малолеток, вдруг ощутивших чувство братства. Многие тайно сбегали, собираясь в толпы и шествуя по улицам, распевая бравые песни. Людская река стекалась на стройку.
Дело шло к Битве у Стены.
СТЕНА
За день до этого дня пацаны и мужики из Сталинграда выстроили стадион. Ну, как выстроили, с немецкой стороны стены выложили из тонкой фанеры и досочек его очертания. У себя схитрили: впереди, с лицевой части ограждения, на показуху, тоже приколотили на гвоздики фанерку, зато сзади вбили в землю здоровенные жерди, приделав к ним поперечные перекладины, уперев эту конструкцию подпорками, замаскировали сверху опять же фанерками.
Следуя инструкции, ещё утром, за несколько часов до предполагаемого матча, полицейские Ганзы усыпали территорию возле пролома в Стене маячками, которые выглядели, как мелкие камешки, поэтому не были заметны, и, работая на разных видах излучения, исключали возможность обнаружения. Хаотично разбросанные по периметру площади, они определяли всех, кто находился в зоне их действия. Те, у кого не было разрешения полиции — специальной отметки, в эту же секунду считались нарушителями закона «О мире и порядке» и попадали под действие СУК* (Союзного Уголовного Кодекса).
Границы импровизированной площадки досмотра полиция оцепила специальными информационными колышками, натянув между ними ленту. Незакрытыми остались только два больших прохода с каждой стороны, где были установлены микроволновые пропускные аппараты — «искатели», одновременно улавливающие определённые химические соединения и имевшие возможность распознавать металл, оружие, да всё, что угодно. Только пройдя через такой детектор, можно было получить электронную отметку-разрешение на нахождение в периметре.
В тот день немецкие и русские болельщики муравьями высыпали на место матча, шустро проходя через «искатели» и быстро заполняя территорию вокруг стадиона. Жителей Райха было заметно больше, чем русских, раза в четыре, не меньше. И те и другие лавинами покрыли всё прилегающее к стене пространство.
Проём имел длину чуть больше сотни метров, поэтому в него вписали длину поля, а ширину растянули перпендикулярно забору.
— Русиш швайн, не могли нормальный стадион построить?! Нас бы попросили, блёдманы! — немцы брезгливо ощупывали тонюсенький заборчик из фанеры, криво прибитой на хрупкие стружечные доски, и делали презрительный вид, а русские, по-видимому, где-то уже успели тяпнуть водочки для храбрости, потому что настроение у многих было залихватское. Из окон и даже крыш домов обоих кампусов, выходящих на стройку, напряжённо глядели женщины, вооружившись биноклями и сердечными каплями. Вид с крыш был самым лучшим, кстати.