Путь

Рякин Евгений Владимирович

— Да я поняла, продолжай, — Бо взяла его под локоть.

— Кроме того, основной зоной, ответственной за обработку информации и выстраивание логических связей в мозге человека является лобная зона, или префронтальная кора, по-научному. Так вот, во время сна её активность очень сильно понижается, и наше логическое мышление практически перестаёт работать, вот почему сны настолько хаотичны и непредсказуемы. Но самое интересное знаешь в чём? — деловито усмехнулся Саша. — В том, что мозг-то этого не понимает, поэтому он воспринимает всё, как будто это происходит в реальности, пусть даже в отсутствие причинно-следственной связи. Поэтому ты особо не удивляешься, если разговариваешь во сне с умершими людьми или убегаешь от трёхголового утёнка. — Саша не заметил, как они с Бо пошли в ногу. — Вспомни, что когда ты просыпаешься, то не сразу приходишь в себя, а сначала пребываешь в таком непонятном состоянии — так вот, это как раз таки потому, что префронтальная

кора медленно включается. Как правило, подобный процесс занимает минут пять-десять, вот почему спросонья мы плохо соображаем.

— То есть ты хочешь сказать, что всё, что мне снится, не имеет смысла? Это просто белиберда? — вопросила Бо.

— Нет, я такого не говорил, — серьёзным тоном ответил Саша. — Сон — это очень важная штука, но об этом я чуть позже расскажу, а сначала ещё кое-что объясню: вот смотри, как я и говорил, во сне у нас плохо работает префронтальная кора, которая совместно с гиппокампом отвечает за кратковременную память. Именно поэтому мы так плохо помним сновидения — просто потому, что не можем их структурировать и обработать так, как это необходимо для запоминания. Зато те части мозга, что отвечают за память долговременную, наоборот, сильно активизируются — это значит, что все наши воспоминания за прошедшую жизнь имеют возможность проявиться в сновидении, тем более, что одновременно с этим включается отдел, ответственный за узнавание лиц. Вот почему во сне мы видим людей, о которых не вспоминали много лет или заново переживаем то, что случилось с нами в раннем детстве. А так как логика не работает, то всё, что хранится в долговременной памяти, может легко перемешиваться друг с другом, создавая бессвязные истории.

— Получается, что мозг просто берёт из нашей памяти любые события и тасует их, как колоду? — не поверила Бо. — То есть всё же получается, что это нечто бестолковое?

— Да нет же! Осторожно! — Доктор поддержал Бо, когда она, заговорившись, чуть не споткнулась о камень на дороге. — Мозг продолжает работать, но если в период бодрствования он, скажем так, более рационален, то во время сна главную роль играют эмоциональные центры. Например, представь, что ты целый день нервничаешь и беспокоишься, и это твоё эмоциональное состояние плавно переходит ночью в сон. Таким образом, общий фон всех твоих сновидений будет тревожным, и уже на него, словно колечки на пирамидку, мозг накидывает какие-то ассоциации из долговременной памяти, связанные с опасением или страхом, например. И сны снятся соответствующие. Поэтому можно сказать, что во сне первую скрипку играет наш эмоциональный мозг, или лимбическая система, если говорить правильно. А также та часть, что называется передняя поясная кора — она, по сути, является центром самосознания, вот именно поэтому мы всегда являемся действующими лицами сновидений. Редко кто сможет похвастаться, что видел во сне кино, в котором принимали участие совершенно чужие люди, а главным героем был какой-то посторонний человек. Вторым важным элементом лимбической системы, которая активизируется ночью, является миндалина, ответственная за эмоции и реакцию «бей или беги». Вот почему нередко во сне мы, собственно, проявляем агрессию или убегаем от кого-то, а также испытываем страх, ярость, бессилие, возбуждение, радость и другие чувства, вырабатываемые миндалиной.

— Вот! Кстати! — воскликнула Бо. — Давно хотела узнать, а почему я во сне иногда убегаю, но меня не слушаются ноги, или кричу, но рот не открывается? Это какой-то комплекс? Или скрытое желание убежать от проблем?

— Бо, я же тебе говорил, что нельзя однозначно толковать сновидения. — Саша, азартно размахивая левой рукой, снова не заметил, как Бо неосознанно прижалась ближе. — Да, может быть, это метафора ухода от каких-то сложностей в жизни, а может, и нет. На самом деле, причина того, что ты не можешь пошевелиться во сне в другом. Как я тебе уже говорил, когда мы спим, то понижается уровень норадреналина и серотонина, зато очень сильно возрастает содержание ацетилхолина — этот нейромедиатор критически важен для памяти, а во время сна как раз таки происходит оценка дневного опыта и его перенос в долговременную память. Если человек мало спит, то его интеллектуальные способности понижаются, ухудшается память и падает способность…

— Погоди, Саша, а при чём тут сны, в которых я не могу убежать или закричать? — вернула разговор в нужное ей русло Бо.

— А, точно. Извини, отвлёкся. Во время быстрого сна, когда мы чаще всего и видим сновидения, мозг начинает играть совершенно по другим правилам. Например, нервные импульсы, идущие от мозга через спинной мозг к мышцам, не проходят, и человека как будто парализует на время.

— Но ведь во время быстрого сна двигаются глаза? — тут же подметила Бо.

— Двигаются, — усмехнулся Доктор. — Потому что глазные мышцы не проходят через ствол мозга, а вот те сигналы, что идут через спинной мозг, в том числе и по челюстным нервам, блокируются. Поэтому, когда убегаешь или кричишь, то мозг понимает, что он подаёт сигналы бегства или крика, но организм его не слушается. Твоё сознание это всё осознаёт и тут же начинает паниковать, а сон из просто негативного становится кошмарным. Так что не волнуйся, такие сновидения случаются у всех людей на планете и не означают ровным счётом ничего. Однако если подобные сны приходят каждый день, то нужно задуматься, потому что это означает постоянно возбуждённую миндалину в состоянии страха или ещё какой-то негативной эмоции.

— Погоди, Саша, ты только что сказал, что сны нельзя толковать? — даже чуть приостановилась Бо.

— Нельзя толковать прямо, — согласился с ней Саша. — Но косвенно можно понять, просто записывая по утрам содержание снов, ведь если ежедневно вести такой дневник снов, то вскоре станет понятна общая картина психического состояния. Например, когда человеку постоянно снятся кошмары, это говорит о какой-то негативной эмоциональной нестабильности, если ты, конечно, понимаешь настолько сложную терминологию, — подколол он девушку.

— Да ну тебя, умник, — она шутливо ударила его по руке, улыбнувшись. — То есть сон — это такой критерий эмоционального состояния, и не стоит толковать его содержание?

— Можно и так сказать. Кстати, если тебе ежедневно снится какой-то кошмар, то попробуй изменить его сценарий, и ты увидишь, как что-то в твоей жизни поменяется, и волнующая тебя проблема уйдёт.

— То есть как это? Не поняла тебя, — Бо становилась.

— Как тебе сказать?.. — Саша поскрёб затылок и, покрепче прижав её руку, двинулся дальше, отчего Бо ничего не оставалось, как тоже продолжить путь. — Приведу пример. Раньше, давным-давно, ещё во время учёбы в ликее мне постоянно снился один и тот же сон, будто в мою квартиру кто-то проникает, даже не проникает, а ломится чужак. И я помню, что я в страхе закрываю дверь на замки, а какой-то человек колотится в неё, выбивает или открывает ключами, или перекусывает дверную цепочку — всегда по-разному, а я прячусь, убегаю куда-то. И так долго, очень долго, пока однажды, как раз после лекции по сомнологии, кстати, я не решил, что так больше нельзя. Я стал каждый день прокручивать в голове план, что я не пускаю врага в дом, а борюсь с ним и побеждаю. В конце концов, это мой сон, он происходит у меня в голове, и я сам могу решить, каким он будет. Так вот, где-то через неделю постоянного прокручивания этого сценария в реальности, мне снится, что ко мне опять лезет посторонний, и тогда я, вместо того, чтобы убегать, открываю дверь и начинаю его выталкивать, завязывается драка, я вроде побеждаю, но тут, представляешь, ему на помощь бегут другие. Но я настолько, по-видимому, себя накрутил, что, представляешь, подпрыгиваю во сне, хватаюсь руками за какую-то трубу над входом и начинаю ногами их выпинывать — просто бить подошвами по их мерзким харям. В итоге они сбежали, а я стоял на пороге, глядел им вслед, а потом проснулся с новым чувством — с ощущением победы. И помню, что оно долго со мной оставалось, и даже по жизни помогало, наверное. Кстати, вот мы и до дома добрались!

— Ничего себе заболтались, я даже и не заметила, — удивилась Бо тому, что они сделали такой большой круг и снова вернулись назад.

*

Казалось, что разговор о сновидениях подошёл к концу, однако уже следующим ранним утром Бо проснулась от громкого стука. Она вскочила, включила свет, с ошарашенным видом озираясь вокруг, словно не понимая, что здесь, собственно, происходит. Может быть, это сон? Но тут стук раздался снова — видно, ей это всё же не приснилось. Девушка поморгала, откинула одеяло, и, прикрывая грудь рукой, в одних тоненьких трусиках, на цыпочках, подкралась к двери.

— Кто там? — спросила она шёпотом, но, понимая, что её не слышно, громко повторила, — Кто там?

— Это я, Саша, — раздалось из-за двери.

— Что случилось? — осведомилось она.

— Ничего! Вернее, нужно поговорить.

— Поговорить? Сейчас? Прямо ночью?

— Уже шесть часов утра. Лучше сейчас.

— Так срочно? Погоди тогда, я оденусь.

Придерживая ладонями перси, она развернулась и припустила в ванную. Сполоснув лицо и прополоскав рот водой с зубной пастой, накинув свой второй, новый халат, она вернулась и, открыв дверь, вышла в коридор. Взлохмаченный доктор с каким-то взбудораженным видом прохаживался взад-вперёд. Увидев её, он быстрым шагом приблизился, и напряжённым громким шёпотом произнёс:

— Мне кажется, я придумал.

— Что придумал?

— Придумал, как победить Райх. Вернее, не так, не придумал — мне во сне приснилось.

— Чего тебе приснилось? — Бо еле соображала спросонья, но Саша не обратил на это внимания.

— Мне приснилась плотина.

— Плотина? Какая плотина?

— Ну, обычная плотина. Огромная такая, а я внизу стою и вижу, что вода просачивается сквозь неё. Сначала понемногу, капельками, но потом вижу, что трещины поползли, и они всё больше, больше, и ручейки потекли. А дамба прямо такая — здоровенная, воды за ней много, как Гибралтарская, видела её на картинках? Как она называлась?