Путь
Шрифт:
А такое бывает! Например, она приютила Оливию, а у той оказался весьма невменяемый братец, с которым невозможно находиться рядом, но у него вдруг проявилась та самая черта, которая в давние времена называлась честью, потом превратилась в понятия, а затем эволюционировала в понятия чести. Её сложно описать в каких-то терминах или характеристиках, но она была. Как так?
Может, всё дело в случайности. Бо нередко понимала, что её просто несёт по жизни, и не понимала, почему? Цепь невероятных, но совершенно предсказуемых событий привела её из уютной постели сегодня утром в темноту и сумрак летней ночи, где она находилась в сию минуту. Всего лишь три часа назад ребята уговорили её взять свой
Впрочем, Бо на всякий случай тогда добавила, что ехать нужно Юсуфу одному, дабы не напрягать «защиту» Аттала лишний раз. Однако Юсуф не обрадовался такому предложению. В ответ он заявил, что не намерен в одиночку лезть под пули и возьмет с собой Англичанина, как виновника всех произошедших событий. Тот тоже решил минимизировать риски и поэтому сделал предложение Бо поехать вместе с ними, так как она единственная, кого хорошо знает Аттал, а без неё их закопают живьём. Бо отказалась, аргументировав, что вертела всю их компанию на одном интересном месте, и не пошли бы они глубоко в соседнее с ним отверстие. Тогда они вдвоём воззвали к её уму, великодушию и помощи ближнему. Бо попросила джентльменов не заниматься сексом с её мозгами, не оплодотворять их, и выразила надежду, что они не подавятся своими экскрементами, когда будут употреблять их на завтрак.
И никто бы её не убедил, если бы Лойер не уточнил:
— Бо, меня дико интересует один момент. Когда нас с Олли порежут на сырокопчёную колбасу — это ладно, но когда в Ганзе русские с дойчами снова начнут друг друга зубами рвать, так ты на тот пейзаж будешь наблюдать-таки с чашечкой чая или без?
Он не ожидал, наверное, что этот вопрос ударит её в самое больное место. За доли секунды перед её глазами пронеслись люди, судьбы, чувства. Бо хорошо помнила те страшные побоища, в которых схлестывались «Сталинград» и «Райх». «Божедомка» — церковный детский дом, в котором она выросла, стоял на самой окраине кампуса, как раз напротив разваливающейся стройки, с видом на ржавый кран и рухнувшую стену одного из недостроенных зданий. Частенько, сгрудившись тесной кучей, они всей группой, в десятки глаз глядели в окно на воодушевленные толпы идущих в одном направлении и потом панически бегущих в обратном. Она много раз видела тела, корчившиеся в лужах крови, сломанные руки, ноги, ребра. А однажды, пацаны из «божедомки» тоже по глупости ввязались в драку, их разбили, они побежали назад, во двор приюта. Противники ворвались на их плечах следом, разнесли всё к чертям, выбили окна и подожгли сарай с курицами и козой Мартой. Бо смотрела на побоище через открытое окно и до сих пор слышала, как жалобно блеяла козочка в пламени пожара, а рискнуть её спасти так никто и не решился.
Ветер с дождем хлестанул по лицу, выбив воспоминания и вернув в текущий момент. Они молча шагали по широкой мокрой асфальтированной дороге посреди чёрного страшного леса. Вдоль дороги были установлены фонари, освещающие путь, причем они были настроены так, что яркий свет бил в глаза, но за пределами дороги вообще ничего не было видно — просто стена тьмы, хоть глаз выколи. Зато из леса они были видны, как муравьи на ладони. Возможно, именно из-за этого Бо нервничала, а может, и нет. Сложно объяснить, но всю дорогу от шлагбаума, перегородившего путь с километр назад, её не отпускало чувство, будто за ними наблюдают. Прямо ощущала чужие глаза на своей спине. И Олли вон вертится, как уж на сковородке, наверное, что-то чует. Один Юсуф идет себе вперед деревянным шагом, возможно, он тоже боится, да и как тут не бояться?
Они простучали подошвами и каблуками по небольшому мостику вдоль болотца. От воды несло тиной, и Бо пришла мысль, что было бы невероятно паршиво закончить свои дни в этом месте. Проклиная себя за такое решение — попереться с ними в логово врага их полиса — она тут же обрывала себя и говорила, что не пожалеет о своём выборе. Бо решила окончательно выяснить, кто отдал приказ, и кто непосредственно исполнил* (убил) её Замеса, если это было действительно так. На этом всё. Жизненная миссия была бы полностью выполнена — так она решила. Аттал знает ответы на вопросы, значит, нужно было поехать в его логово, всё просто. А там — будь, что будет.
Конечно, своим решением она укрепила мужество Юсуфа и Англичанина, которые довольно долго ожидали на улице, пока Бо надевала чистую одежду, надеясь, что в самом худшем случае она будет гнить в земле в хороших и дорогих вещах. Сапоги на тонком каблуке, чулки, лучшее нижнее бельё, любимое чёрное платье, легкий серый плащ и широкополая тёмная летняя шляпка стали бы её последними проводниками в мир теней.
Лойера она волевым решением оставила с Оливией, чтобы было кому о ней позаботиться, в случае чего.
Сейчас, вышагивая второй километр, Бо уже сомневалась, что сделала правильный выбор, надев каблуки. А вот со шляпкой вышло очень хорошо, по крайней мере, дождик намочил ей только низ платья, в отличие от Олли, бритая голова которого была уже мокрой. Юсуф же прикрывался кепкой.
Вдруг впереди замигал огонёк. В темной непроглядной ночи леса он казался живым и радостным чудом. Настроение поднялось, и компания ускорила шаг. Шагов через двести они подошли к двухметровому забору с острыми коваными решётками сверху и остановились перед тяжёлыми железными воротами. Над ними возвышался массивный козырёк необычной формы, с толстыми прутами, направленными вниз, как зубья вилки. На самой двери был отлитый из бронзы крупный дверной молоток в форме страшной рожи, зажавшей в зубах кольцо с увесистой нашлёпкой.
Юсуф поднял было руку для удара молотком по наковальне, как услышал хрипение справа в динамике:
— Чего надо? Вы кто такие припёрлись?
— Мы к Атталу Ивановичу. Я — Юсуф.
— Да мне насрать. Чё надо, говорю?
— Мы к Атталу Ивановичу пришли…
— Он не принимает. Вертайтесь взад.
— Мы к нему по очень важному делу!
— Да хоть по какому. Валите отсюдова!
— Я из бригады Вуйчиков. Теперь ясно?
В ответ раздалось молчание. Потом из-за двери снова донесся хриплый, вроде бы уже немного другой голос:
— Ни хера себе вы с друзьями смелые. Кто с тобой?
— Со мной ещё Оливер, он из Альбиона, и Бо.
— Не понял, говори попонятней — ибо что?
— Да нет. С нами Бо — жена Замеса!
— Какого такого ещё балбеса?
— Да не балбеса, а Замеса…
— Говномеса?
Голос был явно издевательский.
— Слышь, ты, говнюк! — гневно воскликнула Бо. — Ты рот свой закрытым держи, если в голове мыслей нет! Если бы ты это сказал в лицо Замесу…
— Если бы да кабы, я вас щас сложу в гробы! — прервал её наглый голос. — Давай, зови своего балбеса, или он заболел и остался дома?
— Он был нормальным бригадным пацаном и погиб вообще-то! — поставив на место засранца, громко сказал Юсуф, глядя в железную дверь. — Долго мы тут будем стоять? Когда нас впустят?!
— Я почём знаю? — удивился голос. — Я ни у кого не спрашивал. Хочешь стоять под дверью — стой, хочешь — иди в лес, грибов порви или за шишкой на дерево слазь. Сюда тебя никто не приглашал, я к тебе не приходил, это ты сам тут нарисовался…
— Я… Мы не к тебе, а к Атталу пришли, он должен нам помочь разобраться в важном деле.