Путь
Шрифт:
— Таверна «Билли Бонс», — подсказал Юсуф.
— Да, «Билли Бонс». Едете туда и там решаете проблему. Валера, проследи, чтобы все в этом были задействованы. В равной этой, как её, э-э-э… в равной степени. В том числе и Юсуф.
— Что это значит, Аттал Иванович? — удивился Юсуф. — Я-то тут причём? Это вон он убил, а не я…
— Это значит, Юсуф, что ты, — Аттал снова вспыхнул злостью, — что ты так и не научился не перебивать старших людей, э-э-э… в рот тебя наоборот! Хотя, я об этом предупреждал тебя, предупреждал! Но основной твой косяк в том, что ты, допустил, чтобы твоего босса завалили!
— А я там один, что ли, был? — защищался обиженный Юсуф. — Мне чё, надо было на ствол лезть с голыми руками? За Пику? Да я бы
Аттал зыркнул и молча вымолвил, глядя за правое ухо Юсуфа:
— Сейчас, блять, ты будешь делать то, что скажет Валера Берет. Пояснить? Ты своего хозяина не защитил — на тебе косяк. И на твоих руках, значит, его… э-э-э… как она? Эта, — он пощёлкал пальцами. — Кровь, да, кровь. Значит, нужно исправлять ошибку или непременно платить за неё. Выбирай сам, фуфел ты тряпочный или пацан нормальный! По понятиям это так, а как иначе? А вот Олли останется тут, он за сестру впрягся, баклана наказал, Пику не знал почти — никаких этих, как их там? Никаких претензий нет. Это говорю я, Аттал. Все всё поняли?
Юсуф послушно кивнул, опустил глаза и тихо произнёс:
— Да.
— Тогда слушай мою команду! Бо и Англичанин, вы остаётесь у меня. Лулу, напиши записку Микеле, потом угости старую знакомую чаем или чем покрепче. Бо, давай ключи от мобилы. Берет, Юсуф, берёте э-э-э… мобилу и двигаетесь по маршруту: Аргон — Афон — Ганза — Аквилея и обратно. Молодой, Сэм, на охрану периметра, подмените Жуйченко, пускай идут спать. Всё! По коням. Доктор, Олли, вы оба со мной. Решим вопрос с ночлегом.
*
— У меня переночуешь, — кивнула Лиза. — Я к Атталу уйду спать, а ты на моей кровати ляжешь. Постельное я поменяю… — уже около часа женщины сидели на закрытой веранде, попивая подогретое винишко. Погода второй день не ладилась, по ночам веяло прохладой, поэтому они кутались в тёплые пледы.
— Да не, Лиз, не надо, — начала было отнекиваться Бо, но та её перебила:
— Не спорь. Всё равно бельё менять нужно было, вот новое и постелем. Сейчас Аттал вернётся, и насчёт друга твоего решим, где он ночевать будет. Или вы вместе спите? — Лиза приподняла бровь.
— Ты что? Какой он мне друг? Я его сегодня утром только нормально узнала. И то он мне мозг за это время успел вынести. Так что пускай спит как можно дальше от меня.
— Вот как? А я думала он твой…
— Не. Это брат девочки одной знакомой, — махнула рукой Бо, мягко щурясь от неяркого света, льющегося ей в лицо из большой уличной лампы. Было тихо, только кузнечики стрекотали. Комары и москиты не докучали, поскольку специальное покрытие на уличных лампах отпугивало насекомых. Изобретение пользовалось спросом, с такими лампами можно было не бояться укусов кровососов, несущих риск заразиться какой-нибудь из разновидностей малярии. Много лет назад, после Второй волны, климат сильно изменился, тысячи квадратных километров вечной мерзлоты превратились в нескончаемые болота, количество кровососущих насекомых увеличилось в десятки раз, и «болотная лихорадка» из неведомой абстрактной болезни превратилась в суровую реальность. Болезнь постоянно мутировала, в первые годы жителям бывшего умеренного климатического пояса приходилось несладко, ибо медицина не справлялась с возросшим потоком заболевших. Каждую весну начинались страшные эпидемии малярии, уносящие в могилу сотни людей. Более-менее везло только людям с первой группы крови, как оказалось, они более устойчивы к возбудителю болезни, чем остальные…
— Так что? — прервал её размышления голос Луизы.
— Что? Что ты сказала? — словно очнулась Бо.
— Я говорю — и как он тебе? Англичанин этот.
— Как сказать? Ты в каком смысле имеешь в виду?
— Ты сказала, что нормально его узнала. Вот я и спрашиваю, как он тебе? Толковый? Умный? Симпатичный? Может быть…
— Тебе он понравился, что ли? — удивилась Бо.
— У меня профессиональный интерес. Я просто хочу получше понять человека, а для этого желательно сложить свои ощущения и твои размышления. Ты не заметила разве, что его Аттал приметил, нет? Я-то это чувствую.
— И что это значит?
— Это значит, он вполне может у нас прописаться. Поэтому мне нужно его изучить как можно тщательней.
— А! Но тогда ты задаешь неправильные вопросы, — сделала из бокала приличный глоток Бо.
— А как надо? — не стала спорить Луиза.
— Понимаешь… Нужно более широкими понятиями оперировать.
— Какими ещё понятиями? — вопросила подруга Аттала.
— Вот сама посуди, Лизок. Олли Англичанин, на мой взгляд, это такой парень… такой неплохой, в принципе, который по-любому на помощь придёт и даже в очень сложных обстоятельствах впряжётся* (вступится), и защитит. За ним, вроде, как за каменой стеной. Но! Есть одно но. Дело в том, что он из тех людей, которые сами и создают неприятности. Англичанин недавно только в Ганзу приехал, а уже такую кашу заварил! И ещё не раз заварит, ты мне поверь, а расхлёбывать её придётся всем, кто рядом с ним. А вам это надо? Помнишь, как у нас в «божедомке» говаривали — так он парень не плохой, просто ссытся и глухой, и ещё одна беда — в угол гадит иногда. Короче, сестра, если Олли выживет в наше нелёгкое время, то поумнеет, заматереет, опыта наберётся. А пока… Он взрослеет, мы стареем, вот такие дела, Лиз.
— Стареем, — подтвердила Луиза и замолчала.
— А ты мне сегодня приснилась, — усмехнулась Бо.
— Приснилась? Что я делала? Учила церковную лабудень?
— Да нет. Помнишь, как мы тогда на пляже отдыхали? На экваторе.
— …На экваторе. Ликейский экватор встречай на экваторе!
— Да, когда-то мы с тобой были молодые, Лизок…
Бо подняла бокал вина и душевно спросила.
— Как живёшь-то, сеструха?
— Нормально живу, сестра!
Женщины чокнулись и обменялись улыбками, даже не замечая, что в это время в комнату вошёл Аттал. Он вытер ноги об коврик, и Лулу обернулась на шум.
— Аттал, душа моя, ты куда запропастился? Я уже все очи изглядела, — в показном порыве она прижала руки к груди и с любовью заулыбалась. — Исчез куда-то, и ни слуху, ни духу.
— Я уже вижу, что бутылка тоже исчезла, ни слуху, ни духу! — притворно заворчал Аттал, снимая с плеч дождевик, подходя к ним нетвёрдой походкой и целуя её в лоб. — Да я тоже с этими, как их, с парнями выпил немного.
— С кем это? — удивилась Луиза.
— С Доктором, да с Англичанином. Они вместе в гостевом доме поживут, я э-э-э… Оливеру вторую комнату дал. Посидели немного, пообщались. Доктор, оказывается, выпивать изволит. Погреб мой опустошает. Я ему сказал, чтобы он это, как его, тормознул, он сюда не закладывать за воротник приехал, — с этими словами хозяин вылил себе в бокал вино, которое недопили женщины. — Но мы вместе с ребятишками бутылочку полусладкого одолели.
— После рома вино? Тебе не поплохеет, дорогой? — нахмурилась Лулу.
— Да что ты, голубушка, мне даже лучше стало, я меньше, это, как его, торможу. И к тому же, я ведь меру знаю, не забывай, — и тут же переключил тему. — А слушай, он, оказывается, неплохой… э-э-э… паренёк, я непременно хочу опробовать его в деле и, вполне возможно, забрать к себе. Что скажешь, Лулу?
— Ты про какого из них? — уточнила девушка.
— Про Англичанина, конечно, про кого ещё? Энергичный молодой человек, мне такие решительно нравятся. Да и вообще, мне эти, как их, дыры-то нужно затыкать. У меня зашаталась избушка, и здоровья меньше, и верных людей не хватает. Прости, Бо, что мы тут о таких… э-э-э… внутрисемейных делах разговариваем, — сказал он, садясь в своё кресло неподалёку от женщин и замечая саркастическую гримасу Бо. — Но я просто знаю, что дальше тебя не уйдёт. Кстати, а ты что насчёт Олли скажешь?