Путь
Шрифт:
— Вам вина, может быть?
— Давайте. А что пьете?
— Э-э-э, Киндзмараули.
— Прекрасный выбор.
— Ещё есть Хванчкара.
— Да вы ценитель вин!
— Ну да, есть немного!
— Вы знаете, я счастлива, что Грузию с её виноградниками не затопило. Двести метров над уровнем море — вот, что значит, повезло.
— Да, увы, не так, как виноградникам Бордо и Тамани, согласитесь?
— Вы правы, Саша. Кое-что до Потопа было лучше, чем сейчас.
— Сыр, может быть? Хотите кусочек?
— Нет-нет,
— Мне просто хочется угостить вас.
— Ну, хорошо, давайте кусочек сыра.
— Возьмите, я тоже возьму. Так что, выпьем?
— Давайте. За что, кстати, мы с вами будем пить?
— Даже не знаю. Ну, например, может, за знакомство?
— Банально. В употреблении алкоголя должен быть смысл.
— Тогда за мир во всем мире? У этого тоста хотя бы благая цель.
— Зачем пить за то, чего никогда не будет? Давайте выпьем за удачу?
— Я не против, за удачу, так за удачу! А почему за удачу, кстати?
— Так вы же тот самый Саша Доктор, если я не ошибаюсь?
— Нет, не ошибаетесь. Но вообще-то в миру меня знают, как Александра Церебрауна, магистра нейрологии Ахейского ликея, — он не смог удержаться, чтобы не похвастаться и немного тщеславно спросил. — А почему тот самый?
— Очень приятно, Александр. А меня, как вы, наверное, уже знаете, зовут Бо. Как почему, Саша, ведь это вы убили Симона Вуйчика?
— А откуда вы знаете?
— Так… рассказывают всякое.
— Мне, конечно, лестно, что обо мне рассказывают. Но я противник того, чтобы это известие ушло в народ. — Саша поёрзал. — Я в этом плане весьма скромный молодой человек.
— Конечно. Сугубо между нами — это вы сделали?
— Я. А вы что, его знали?
— Знала, знала. Причем очень хорошо.
— Вы меня за это осуждаете?
Бо чуть помолчала, потерев пальцами уголки рта.
— Наверное, нет. Симон не был плохим человеком, хоть и жалости к нему я не испытала. А вот Каспер… знаете… я скажу, что убив его, вы очистили мир от многих нехороших людей.
— Почему же это от многих?
— Как почему? Потому что вы запустили цепную реакцию, когда один за другим ушли на свет иной несколько персон — они того стоили, впрочем, — она на секунду прикрыла глаза и открыла их уже с улыбкой. — Но что же мы не пьём? Мы же подняли бокалы за удачу.
— Кстати, а почему за удачу? Вы так и не объяснили.
— А что тут непонятного? Вы убили Симона и остались живы. Это огромная удача, которую нужно ценить. Я знаю всего лишь одного человека, который поднял руку на старшего Вуйчика и остался жив.
— Да? И кто же это?
— Это вы — Саша Доктор.
*
— Вы выясняете, кто из вас доктор? — насмешливым тоном спросила Луиза, возвращаясь с улицы. — О! И попиваете винишко? А мне почему бокал не налили? Ах, вы негодники!
За ней почему-то в смущенном настроении, пряча глаза в пол, неуверенно плёлся Англичанин. Луиза как будто и не замечала в нем перемены.
— Олли, ну что же вы застыли? Налейте даме вина! — она присела на диван, закинула ногу на ногу, отчего тонкий ночной халат распахнулся, обнажив лоснящуюся тёмную кожу бедра, и повернулась к Бо. — О чём толкуете, друзья?
— Рассуждаем об удаче, Луи! — устало улыбнулся Сан. — Понять бы, куда её деть, эту удачу.
— Как куда? — откликнулась Лиза. — На улучшение жизни.
— И зачем её улучшать? — усмехнувшись, спросил Сан.
— Как это зачем? — нараспев произнесла Луи, принимая из рук примолкнувшего Англичанина бокал с вином. — Чтобы радоваться ей.
— Но для чего?
— Чтобы она была счастливой.
— А для чего? Какой в том смысл, я имею в виду?
— То есть? — вопросила Луиза. — Не могу сказать, что поняла тебя.
— Ну, смотри, мы все рано или поздно умрём. То есть, в итоге все мы завершим путь в одном месте — в земле сырой. Но ведь в этот момент жизнь каждого человека теряет смысл! Так зачем к чему-то стремиться? Вот, что я имею в виду.
— Сан, так этот огромный промежуток времени между датами на памятнике нужно тоже чем-то заполнять! — Лиза покрутила бокалом, вкушая ароматы красного полусладкого. — Можно в мусорке копаться, можно на яхте на Фракийском берегу греться, можно где-то посредине. Как сам захочешь.
— Так, а в чем её смысл?
— Как тебе сказать. Жизнь — это не смысл, жизнь — это, как бы тебе объяснить, это процедура, а приятная она или не очень, — Луиза пригубила, — решай сам.
— А как вы, Бо, относитесь к этому мнению? — подвыпивший Алекс старался поддержать светскую беседу с бокалом руке.
— Как сказать… — Бо уже допивала свой. — Я в чем-то согласна с Лизой, это огромное количество процессов, формирующих то, что считается объективной реальностью. То, что видит наш глаз, так сказать.
— Видит наш глаз, даже так? — удивился Алекс, подняв брови.
— Процессов, точно! — щёлкнула пальцами Луи и усмехнулась.
— Я, между прочим, училась в Аквилейском ликее на физмате.
— Ого! Ничего себе! — Оливер впервые подал голос, оторопев.
— Я понимаю, — продолжила Бо, — что может объяснить жизнь.
— И что же это, интересно? — все пристально поглядели на неё.
— Физика, — лениво ответила девушка. — Она знает, по каким законам живёт мир, и это открытые знания, между прочим. Нас хорошо учили в высшем ликее, давали только то, что расширяет знания: математика помогла выстраивать доказательства, логика учила абстракции, химия приводила к пониманию принципов эволюции и прогнозирования хода событий. Кстати, пара присутствующих здесь парней запустила у нас в Ганзе такие процессы, что полис полетит ко всем чертям, — вздохнула Бо.