Путанабус. Наперегонки со смертью
Шрифт:
– Ну-с… – привлекла медсестра наше внимание.
– Слушаю вас, – откликнулась Роза.
– Как я понимаю, вы остаетесь тут дежурить в ночь, – констатировала медичка, – тогда это сиротское ложе – для вас. Постельное белье и подушка – в шкафу.
Она указала рукой на банкетку и еще куда-то мне за голову.
Роза понимающе кивнула. С достоинством так. Просто пай-девочка.
Перекатившись ко мне, медсестра предупредила:
– Больной, прижмите голову к матрасу.
После чего с металлическим лязгом нажала на невидимый мною рычаг, и кровать резко переместила мою тушку снова в горизонтальное положение.
– Не дергайтесь, – это уже мне персонально сказано. – Придется вас снова зафиксировать. На всякий случай. Но только на эту ночь. Будете себя хорошо вести, больше связывать не будем. А пока без возражений, пожалуйста. Это для вашей же пользы.
Она быстро и умело зафиксировала мне запястья и лодыжки специально для этого предназначенными захватами. Заботливо поправила на мне махровую простыню и удалилась, пожелав всем спокойной ночи.
– Надеюсь, – посмотрела она на Розу, обернувшись в дверях, – вы меня ночью беспокоить не будете.
– Ни в коем разе, – ответила ей Роза, потупив глазки, как примерная ученица в монастырской школе.
– В крайнем случае, кнопка вызова – на стене перед столиком, – вздохнула медсестра обреченно – не верила она в спокойную ночь.
И ушла.
Роза встала и закрыла за медсестрой дверь.
Повернулась ко мне вместо сладенькой Розы уже фурия с раздувающимися ноздрями. Глаза ее просто искрили от сладострастного предвкушения. Красивые губы разъезжались в улыбке хищника, осознавшего, что жертва от него уже никуда не денется.
Двинувшись к моей кровати мягким кошачьим шагом, Роза многозначительно улыбалась.
Я даже притрухал слегка от такой картинки.
– Роза, – постарался сказать твердым голосом, – ты это чего?
– Давно вот о таком мечтала, – протянула Роза, показывая в улыбке все свои ровные зубы. – Жорик Волынский в полной моей власти. Но торопиться не будем…
С этими словами она присела на стульчик около кровати и сквозь простыню сгребла в горсть мою мошонку. Впрочем, не сильно, скорее ласково. Второй рукой стала расстегивать на себе медицинский халатик.
– Роза! – грозно прикрикнул я на нее. – Отставить садо-мазо. Вырвем с корнем половую распущенность!
– Как скажешь, милый. – Роза слегка сжала свой кулачок. – Корень у меня в руке. Рвать будем или ласкать?
Ее рука переместилась с мошонки на ствол возбужденного приапа, который независимо от моей воли приподнял простыню.
– Роза, что ты сейчас делаешь с раненым человеком, у которого шея сломана?
– А мне твоя шея не нужна, не бойся. Ты, главное, соблюдай данные местной медициной предписания – не дергайся. – С этими словами Роза стала сдвигать простыню с моих ног мне же на грудь.
– Во-во. Ты еще лицо мне тряпкой закрой, – возмутился я.
Больше всего меня раздражало, что я тут привязанный намертво. Пассивная роль мне вообще не по характеру.
– А что, это мысль, – засмеялась Роза и действительно накрыла меня простыней с головой, оголив снизу.
– Сейчас будет так вкусно… – услышал я сквозь ткань, как тихо прошептала Шицгал, перебегая ласковыми пальчиками по нетерпеливо взбычившемуся и настырно требующего продолжения органу, который уже жил собственной жизнью отдельно от моей головы.
Новая Земля. Европейский Союз. Город Виго.
22 год, 2 число 6 месяца, воскресенье, 9:26
Роза уже закончила кормить меня тощим госпитальным завтраком, когда в кубрик ввалился на предмет обхода страждущих целый медицинский магистр. Тот самый, с лицом Мастроянни. Согнав от меня Шицгал, он походя воткнул мне в анус термометр, заставил показать язык, оттянул веко, будто собрался натянуть его на ягодицу, и прочими врачебными действиями мучил минуты полторы. Внимания на меня обращалось не больше, чем на манекен для учебных манипуляций.
– Неплохо, неплохо… – промурлыкал Купер себе под нос, занося показания моей температуры на пришпандоренный к кровати лист. – Кто бы мог подумать, что будет такой эффект! Однако рентген не помешает для фиксации результата.
– Что вы там бормочете, магистр, – подал я сигнал о том, что я, между прочим, тоже здесь нахожусь.
Роза, что удивительно, стояла, молчала и никак не комментировала то, что происходит. Потом все же вмешалась, пытаясь вытянуть из Лусиано Купера информацию.
– Люська, давай колись, что происходит? – приступила девушка к допросу несколько панибратским тоном.
– Мне это тоже любопытно, глядя на ваш таинственный вид, – поддакнул я ей.
А сам слегка задумался о причине таких амикошонских отношений Шицгал с Купером, который, как заявила доктор Балестерос, тут «весь госпиталь перетоптал».
Но магистр медицины оказался крепким орешком.
– Будет обход, там все и узнаете, – и подмигнул при этом Розе.
С намеком так подмигнул, дон Жуан местечковый. И я тут же успокоился. Так подмигивают женщине, которой добиваются, а не той, которую уже поимели.
– Кстати, ваше дежурство уже кончилось, – добавил врач уже персонально Розе.
Я понял, что при ней Лусиано ничего говорить не намерен, и тоже поддакнул:
– Да, Роза, не мешает тебе отдохнуть после вчерашнего.
Роза собрала свою сумку и примирительно сказала:
– Ладно. Покантуйся тут немного один. Я тебе Антоненкову пришлю сразу, как до дома доберусь.
Наклонившись, поцеловала меня в губы и вышла в коридор, сказав на пороге нам обоим:
– Чао.
– Так, доктор, колись, что на самом деле произошло, – наехал я на Купера, льстиво повысив его в научном звании.