Путанабус. Трилогия
Шрифт:
Потом поставили ростовую мишень на пять метров, и Билл, наконецто, стал учить меня стрелять в падении.
В принципе ничего особо сложного, наставлял меня бывший морпеховский сержант, Главное уметь правильно падать. И правильно держать пистолет. Ну и повторить всё это раз этак несколько сот, для закрепления. Вчера ты у меня на мат падал, а теперь на голую землю давай. Только вот подал он мне приспособу, Налокотник на руку одень. А то руку выбьешь нехорошо будет.
Я ещё попадал, стреляя, отбил весь бок, и заполошно запросил отдыха. Трудно это. Выматывает. Да и больно.
Сели тут же на землю, на рубеже.
Закурили.
Помолчали.
Тут Билл и спрашивает.
Жора, а что ты можешь рассказать мне про Катю?
Новая Земля. Свободная территория под протекторатом Ордена, город ПортоФранко.
22 год, 28 число 5 месяца, воскресенье, 15:22
За обедом Саркис дал нам добро на переезд в "Арарат", что вызвало просто бурю эмоций среди бабского личного состава. Зато весь плановый график занятий полетел псу под хвост. Пришлось везти всех в гостиницу к Ною собирать манатки. Рулить этим процессом поставил, естественно, Ингеборге, а Доннермана, за те же деньги, подрядил обеспечить охрану этого действа. Потому, как знаю, что у баб во время сбора вещей голову отрывает напрочь. И по сторонам они не смотрят.
Сам же взял Катю (для охмурения Олега) и поехал на Фреде инспектировать автобус, а то, чтото переделка его затягивается. И вообще я соскучился по своему "путанабусу".
По дороге, в машине, Катя меня натурально огорошила. Взяв в свои руки мою длань, и прижав к своей щеке, она посмотрела на меня умоляющим взглядом Кота в сапогах из "Шрека", но сказала вполне утвердительно.
Жорик, я, наверное, здесь, в ПортоФранко, жить останусь.
Я, откровенно говоря, офигел. Думал, что Катя сейчас заведет тягомутную бодягу о пересмотре гаремного графика или о чёмто таком ещё. Но вот поверить в то, что мягкая беззащитная Катя отважится на такой поступок: спрыгнуть в никуда с нашего, ощетинившегося стволами, автобуса. Это в голове не укладывалось.
На автомате принялся её уговаривать.
Милая, ты же знаешь, как этот город опасен. Сама же чуть не вляпалась в плохую историю в квартале "красных фонарей".
Но, тут же, вспомнил, что та же Катя, совсем сопливая ещё вчерашняя школьница, выжилатаки в Москве на Киевском рынке, с его не совсем гуманными нравами. Правда, в диаспоре. Но всё же, всё же...
И тут оказалось, что у Кати все ходы расписаны заранее.
А я туда, Жора, ходить не буду, клянусь, тут Катя отпустив мою ладонь, торопливо перекрестилась, И жить буду на другом конце города. Устроюсь работать к Саркису. Пусть попробуют меня тронуть у такого авторитетного работодателя, вариант того, что Саркис мог её на работу и не взять она, похоже, даже не рассматривала.
Но как, однако, броуновское движение любовных феромонов резко меняется на встречное. Быстро тут на Новой Земле всё происходит. Бац! И двое влюблённых. Воздух свободы, не иначе. С Биллом всё ясно. Катя для него неземная красавица, какую можно встретить только раз в жизни, и всю оставшуюся локти кусать, если упустишь. А то и не встретить, а только в "Плейбое" полюбоваться, на развороте, как девушкой года. А вот Катя, влюбившаяся в жест, в противоречие его образа в двух ипостасях: тучного увальня за кассой и одновременно ловкого ганфайтера, под вопросом. Надолго ли этого толчка хватит для семейной жизни? Впрочем, зависеть это уже будет от Билла. А Катя...
Что Катя?
Девочка она уже взрослая, половозрелая, с гражданской дееспособностью, сама выбирает свою жизнь, но жалеть прогнозами я её не стану.
Думаешь осадой взять крепость под именем Билл? сделал я вид, что сам догадался.
Надеюсь, не стала она врать и запираться.
И тут же встрепенулась, заговорила порывисто.
Ты меня отпустишь? Дюлекан же отпустил!
Я вам не сутенёр, чтобы когото не отпускать, если у вас есть желание уйти, как же меня раздражает, это постоянное их сравнение меня с сутенерами, Сама понимаешь, что "гарем" это, всего, лишь далеко зашедшая ролевая игра. Просто, перед тем, как расстаться, я желаю убедиться в вашей безопасности. Как минимум.
Ты никого из нас не любишь? удивилась Катя.
Я люблю всех вас одинаково крепко. В гареме подругому нельзя, ушел я от ответа.
Так ты меня отпускаешь?
Опять за рыбу гроши... Я же сказал: никого насильно не держу, блин, этот мексиканский сериал стал уже доставать.
Спасибо, тебе, милый, сказала Катя и неожиданно поцеловала мою руку, Ты делаешь меня счастливой.
Счастливой быть девочкой из таверны? протянул я вопросительно, "Любви мой ты боялся зря, не так я сильно люблю. Мне было достаточно видеть тебя, встречать улыбку твою". Тебе будет этого мало.
Я дождусь, заявила лупу с внутренним убеждением, Теперь у меня теперь есть цель в жизни.
Стать женой Билла?
Да. Я что недостойна? похоже, Катя делает судьбе вызов.
Достойна. Конечно, достойна, поспешил я её заверить и успокоить, Только вот о том, что была проституткой, скажи ему сразу сама. До первого вашего поцелуя. Это очень важно. И до того, как мы отсюда уедем. Чтобы тебе было куда вернуться, в случае чего.
А это обязательно всё про себя рассказывать? Сам же говорил, что каждый имеет право на второй шанс. Начать жизнь заново.
Да, говорил. И сейчас скажу. Всё правильно. У тебя есть шанс на хорошую жизнь. И на счастье с Биллом тоже есть шанс. Ты же чертовски красивая. И умная. Гремучая смесь. В такую девчонку, как ты невозможно не влюбиться. Только есть один нюанс. И он не в тебе. В Билле.
Катя готова была заплакать. Видимо я рушил какието уже сформировавшиеся её иллюзии.
Но ведь никто ничего не узнает, настаивала Катя. Ты же, ведь, не скажешь?
Я не скажу. Другие могут сказать.
Девчонки тоже не скажут.
Почему ты так в них уверена? А если позавидуют почерному?
Нет. Не скажут. Они не такие, убеждала Катя, скорее всего, сама себя.
Допустим, всё так. Вышла ты замуж за Билла. И через год вы встречаете на улице туже Кончиц с Урыльник. Ты же не удержишься похвастаться перед ними мужем, утереть им нос. А они ему скажут: Билл, ты лох, ты женился на проститутке, которую вся Москва поимела. Ну и вранья с три короба лапши ему на уши. Ты уверена, как он на это будет реагировать?
Не знаю, в её полосе проскользнули нотки отчаяния.