Путанабус. Трилогия
Шрифт:
– Солидно, – оценил генерал наши трофеи. Потом попросил: – Выщелкни мне один патрончик из магазина, – и протянул ГШ18, который перед этим с любопытством повертел в руке.
Я выполнил его просьбу.
Тот внимательно рассмотрел патрон, похмыкал и наконец сказал:
– Ты собираешься этим стрелять в тире?
– Ну да…
В принципе патронов у меня достаточно. Да и здесь они не дефицит, насколько я знаю. Любых калибров.
– Тогда тебе проще будет кидаться золотыми монетами в унитаз, – покачал головой главный «милисианос». – Ты когданибудь слышал про
– Нет.
– Откуда ты такой здесь взялся?
– Из агентства паблик релейшнз «АйвиЛи» в староземельной Москве, где трудился креативным директором. Хорошо жил и неплохо зарабатывал, – пробило меня на ностальгию.
– Это оттуда у тебя такие привычки стрелять дорогими патронами вместо дешевых? Понты такие русские?
– Да нет у меня никаких привычек, не сформировались еще, – попытался я оправдаться от непонятного для меня наезда. – Если не считать последних трех недель, то я пятнадцать лет оружия в руки не брал.
– Тем более тренироваться тебе надо регулярно, – наставительно заявил генерал. – И не боевые же патроны на тренировки тратить. Особенно такие, – подбросил он патрон в руке.
– А чем отличается практический патрон от боевого? – Это опять Ингеборге влезла в мужской разговор.
– Пулей, – просветил нас генерал. – Пуля – самое технологически сложное изделие в патроне и самое дорогое. Особенно такая, – продемонстрировал он нам головку пули того патрона, который держал в руке.
– Иголка какаято торчит из нее, – пожала плечами Ингеборге.
– Это сердечник, который пробивает любой бронежилет, – наставительно сказал генерал. – Такими пулями вы мне все гонги тут продырявите. Они даже не для армии делаются, а для спецслужб. И стоит такая пуля по деньгам в десять раз дороже практической, которая из прессованных железных опилок сделана. В этой же и сердечник из особого ферросплава, и тело свинцовое, и оболочка из цветного металла. И все это надо было сделать точно, на специальных станках, чтобы никуда ничего не косило и не влияло на баллистику. Это не опилки штамповать, где самая сложная операция – это плакировка. В общем, Хорхе, если хочешь быстро разориться, то стреляй спецбоеприпасом и ни о чем не думай.
И видя мой «разрыв шаблона», скомандовал:
– Быстро – по одному патрону каждого вида вот сюда клади, – поднял он с земли пустую картонную коробку изпод патронов, ставя ее на стол.
Затем оглянулся, когото выискивая. Нашел и замаячил рукой.
К нам рысцой подбежал молодой «казадор», вставая по стойке смирно перед генералом.
Сеньор Паулино принял у меня коробочку, куда я положил по одному патрончику каждого имеющегося у нас калибра, и приказал молодому «казадору»:
– Игнасио, принеси нам по коробке практических патронов каждого вида, который здесь есть. – И, повернувшись ко мне, добавил: – Пока он бегает, ты, Хорхе, освободи нам по одному магазину для каждого пистолета.
И вот тут Ингеборге затеребила меня за рукав, клянча порусски:
– Жорик, спроси этого Пашку, пожалста, что эти его испанские менты делают с козой, а то я от любопытства уже сейчас просто лопну.
– Какой козой? – не понял я.
А у нее, видимо, уже засвербило.
– Но они же «Козудорес» называются. Коз они, что ли, дерут? Как «альпинисты» с Кавказа?
– Сама спроси.
– Мне неудобно както, – замялась литовка, – все же я женщина гдето.
– Хорошо, – согласился я. – Но потом ты его спросишь: как он умудряется управляться с пистолетом одной рукой? Мне такое спрашивать точно неудобно.
– О чем вы там так увлеченно шепчетесь? – вклинился в наш разговор генерал, улыбаясь одним усом.
– Да вот, Паулино, сеньорита очень заинтересовалась, что вы там такое делаете с козой?
– Какой козой? – не понял меня собеседник.
– Вы же называетесь «Los Cazadores». А порусски слово «Coza» означает животное козу. А вот «дорес» несколько созвучно с русским словом «drat». Вот Ингеборге и интересуется, что вы такое интересное с этой козой делаете, что вас так дразнят.
Я ожидал, что меня сейчас покроют позором и нехорошими словами, однако генерал всего лишь рассмеялся.
– Странные лингвистические выверты приходят в хорошенькие молоденькие головки, – он даже набежавшую от смеха слезинку смахнул пальцем из уголков глаз, – спасибо, порадовали. Я теперь проштрафившихся подчиненных именно так журить буду. А вообще испанское слово «казадорес» поанглийски означает охотника, меткого стрелка, егеря, если хотите. В девятнадцатом веке в испанской армии было восемнадцать отдельных батальонов «казадорес», и они считались элитными частями. А в Гражданскую войну так назывались особые группы милиции «рэкете» в Стране басков и Наварре, которые воевали на стороне Франко, потому что все они были «карлистами»[411] и надеялись, что каудильо вернет в страну короля. А тут… – он слегка задумался, видимо, прикидывая, как лучше перевести все это нам на английский язык, – поначалу это звучало как «охотники за головами». Группы, которые работали по поиску бандитов за вознаграждение от наших городов или Ордена.
Слегка озадаченная Ингеборге тут же выбила свое смущение новым вопросом; клин, как говорится, клином…
– А как вам удается стрелять с одной рукой?
– Элементарно, – ответил ей генерал. – Беру револьвер и стреляю.
– Нет, это понятно, – Ингеборге закусила от досады уголок губы, – а вот как вы при этом перезаряжаетесь?
Ни слова не говоря, генерал вышел на позицию. Слегка сдвинул кобуру к пряжке пояса. Быстро выхватил из нее здоровенный револьвер и без остановки произвел шесть выстрелов.
В ответ ему откликнулось мелодичным металлическим звоном шесть гонговмишеней.
Потом, придерживая большим пальцем защелку рамы револьвера, он просто стукнул стволом оружия себе по ляжке. Рамка преломилась, и автоматический экстрактор выкинул на землю пустые гильзы.
Переломленный револьвер генерал привычно засунул себе стволом за пояс и по одному патрону с патронташа на том же поясе зарядил опустевший барабан.
Затем вынул револьвер и резко вздернул кистью так, что рамка револьвера со вкусным щелчком встала на место.