Путанабус. Трилогия
Шрифт:
– Никелевую пластину. Ее гравируем лазером, потом полируем до зеркального блеска и вставляет в щечку рукоятки. И все. Много времени не займет, а пластинки никелевого сплава у меня есть. И по размеру подходящие. Только с прямыми углами.
«Да и черт с ними, с углами», – подумал я, но вслух сказал другое:
– Показывай.
Он показал. Хорошие пластинки. Только вот щечки пистолетные уже проточены были под старые косые параллелепипеды из серебра. На что я и указал Франко.
– Это не страшно, – отмахнулся тот. – Так как виновата моя фирма, то щечки будут даже лучше – из махагони. Вам понравится.
Он оторвался от компьютера, В два шага вышел в коридор и там громко крикнул чтото на испанской мове, прямо в пространство. Довольно длинной тирадой с матерными оттенками и обертонами.
– А где гравер? – спросил я Франко, когда он вернулся к технике, что на грани фантастики.
– Он сделал свою работу и уже ушел. Он у меня приходящий. Не каждый день есть заказы на гравировку штихелями. – Франко снова возбудился.
Южный человек. Вспыхивает быстро. Я его попробовал успокоить, опустить слегка на землю грешную.
– Влетишь ты с ним когданибудь, как английские фальшивомонетчики, которые подделали все: и бумагу, и краски, и даже степени защиты, а вот в слове «кассир» на банкноте сделали две ошибки.
– Когда это такое было?
– В конце шестидесятых, в двадцатом веке.
Франко хмыкнул, задумавшись. А мне вдруг показалось, что он внезапно прикинул, как ловчее подделать орденский денежный пластик. В смысле – если с умом подойти при соответствующей аппаратуре, то не сложнее, чем пластиковые игральные карты копировать. Телефонные карточки и то сложней будут.
Наконец программа была настроена. Станок приведен в готовность. А дородная женщина с некрасивым лицом принесла в плоской картонной коробке щечки из красного дерева. Положила их на верстак, поклонилась мне и ушла, не проронив ни слова.
Судя по этому явлению, такие щечки Франко держит в недоступном для работников месте. Видать, и в самом деле дорогие они.
Франко пригласил меня за компьютер и попросил самому набрать текст в окошке, чтобы никаких ошибок больше не было.
Я набрал.
Потом Франко вставил в станок никелевую пластину, закрыл кожух и попросил меня освободить ему место.
Сев за комп, он сотворил несколько вариантов надписи с разными шрифтами.
Я ткнул в понравившийся, отметив про себя, что компьютер грамматических ошибок не сделал. Не сглючил, однако.
Франко ткнул на борде Enter, и станок тихо зажужжал.
Через минуту пластина была готова. Правда, еще не полированная, но вполне годная и так.
Затем я снова набирал вторую надпись в окошке на мониторе компа.
А Франко снова проделал с ней ту же операцию, что и с первой.
После моего одобрения попросил меня обождать в торговом зале, пока он будет завершать так нужную мне работу. К тому же срочную.
– Э, нет, – злорадно сказал я Франко, – так просто ты от меня не отвертишься. Нужно еще одну надпись будет сделать. На золоте.
В торговом зале заскучавшая Ингеборге только подняла на меня брови, вопрошая.
– Намана, – ответил я, – все пучком, на этот раз.
Через двадцать минут появился лучащийся Франко и вынес нам наш заказ.
Пистолеты в кобурах.
Запасные магазины в почах.
Коробочки с патронами и причиндалами.
И пакет из крафтбумаги с веревочными ручками, чтобы все это сложить. На пакете красовался логотип магазина.
На это раз все было очень красиво и даже пафосно. Отполированные до зеркального блеска металлические таблички с наградными надписями были утоплены в щечку рукоятки заподлицо, а лазерная надпись поражала совершенством линий. Получилось даже красивее, чем на серебре.
Рассчитываясь, я сказал Франко, что буду его магазин рекомендовать всем знакомым, и мы – каждый счастливый посвоему – наконецто разошлись.
Новая Земля. Европейский Союз. Город Виго.
22 год, 4 число 6 месяца, вторник, 18:44.
В доме, арендованном, точнее, предоставленном нам городскими кортесами по программе защиты свидетелей, как приехал я туда из города, так и закрутил вокруг себя всех и разом. И кого можно, и кого нельзя.
И в строй поставил во дворе в две шеренги углом.
Одной стороной угла выстроил всех наличных валлийских кирасир.
И дедков из Гражданской гвардии Виго построил. Ибо не фиг. Хотя и смешно они смотрелись со своими лупарами и домашними тапочками рядом с бравыми валлийцами в самом соку молодости. Подпольный обком в действии.
Другой стороной угла – моих девчат в «парадке»,[415] в нашем случае – в американской «цифре» и черных беретах. Отсутствовали только Наташа по причине ранения и Булька с Алькой, которые возле нее дежурили. О чем мне и доложила баталер после торжественного построения.
Ну, раз построил, то и командовать пора.
– Смирна! Равнение на середину!
Дожидаюсь, пока валлийцы, интуитивно опознав команду, утихомирятся и сделают как надо, затем приступаю к главному действу:
– Боец Комлева.
– Я, – моментально откликается Дюля.
– Боец Бисянка.
– Я.
– Выйти из строя.
Не пропала пока еще у девчат выучка доннермановская. Четко вышли. С поворотом. Молодцы. Не опозорили наш партизанский отряд перед кадровыми вояками.
Показал им, где встать, так чтобы их видели хорошо с любого места строя, и объявил:
– За спасение личного состава отряда «Факел» – всех нас то есть – от дорожных бандитов, смерти и плена, который тут хуже смерти, и проявленную при этом храбрость и отвагу бойцы отряда «Факел» Татьяна Бисянка и Дюлекан Комлева награждаются именным оружием – пистолетами «Беретта84» с памятными знаками об их подвиге, каковое им будет вручено немедленно.