Путанабус. Трилогия
Шрифт:
Я кивнул в подтверждение:
– Еще со школы. С курса истории Древней Греции.
Ингеборге мой ответ, видимо, удовлетворил полностью. И она продолжила рассказ с того места, где закончила:
– Так вот, это время тут наступило в прошлом году. И облом. Первый новоземельный урожай оливок был очень маленький, и повадился этот жмудский кретин изза «ленточки» оливковое масло таскать, и скоро ему нечем стало отдавать кредиты. А заменить оливу на другое растительное масло у него тяму не хватило. Как же – эксклюзив! Я даже не у него завод покупала, а у банка выкупила. За полцены, если не меньше.
– И где он сейчас этот деятель? Уехал?
– Я ему уеду! Я ему так уеду! – В голосе девушки прозвучал металл. – Где я еще такого технолога по стеклу найду? У меня будет на производстве пахать как миленький.
– А консервный завод твои банкито брать будет?
– Куда он денется, я там тоже двадцать пять процентов капитала выкупила и в совет директоров вошла. Так что у меня уже, считай, холдинг.
– Кредит на это брала?
– Кредит.
– Не прогоришь, так широко шагая?
– Не прогорю. Ты меня знаешь, я хозяйственная, расчетливая и осторожная. Как и положено европейской путане, – и, не удержавшись, прыснула. Потом засмеялась в голос. А отсмеявшись, продолжила: – Тут еще икра есть у одной рыбы, которая на красную похожа; икра похожа, а сама рыба – на морскую форель, только крупнее раза в два. Если правильно засолить – как думаешь, русские такую икру есть будут?
– Если как закуска к пиву пойдет, то будут. Главное, чтобы на этой жаре нормально хранилась и не портилась.
– Это хорошо, а то ее тут пока обратно в море выбрасывают. Не знают, что с ней делать. А я красную икру сама никогда не солила.
– Попробуй посоли ее, как икру щуки. Это же тебе знакомо? Посмотри, что получится. Главное, чтобы народ от этой твоей икры ласты не склеил. Когда уезжаешь?
– Сегодня. За мной Вилкас, бывший владелец завода, должен заехать, пока у меня своей машины нет.
Вилкас – Ложкас. Какая разница, кто уводит девушку «из стойла». Главное, что увели.
Ингеборге еще чтото вещала про свои деловые перспективы, но я уже не слушал. Мне хотелось наглядеться на ее красоту в остатний раз. Где я еще такую девушку найду, такую красивую, такую душевную. Хотя… Это все до брака, а как будет в браке – тайна великая есть. Никогда не угадать. А у Ингеборге к тому же не один скелет в шкафу живет.
Тут все как в старом анекдоте про политтехнологов. Помирает мужик, ему предлагают на выбор рай или ад, так как все у него всего пополам: и грехов, и пороков, и благодеяний.
Сходил он в рай – там ему скучно стало. Из жратвы – только яблоки. Из развлечений – только хоровое пение ограниченного репертуара. Славословия Всевышнему – и все. Даже баб нет – все бесполые, аки ангелы. Так что и у самого между ног ничего нет. А это отсутствие ему на самооценку давило.
Сходил на экскурсию в ад. А там… Пьянкагулянка с красивыми шалавами. Вино рекой. Дым коромыслом. Оркестр зажигает. Весело.
Вернулся к святому Петру. В ад, говорит, хочу.
Скинули его в ад. А там черти сразу его на раскаленную сковородку нежной попой сажают и давай помешивать вилами.
– А где бабы, водка, оркестр?! – орет истошно новоявленный грешник.
– А это был наш агитпункт, – гордо вещают ему черти. Так что до свадьбы у любой бабы агитпункт в наличии, но вот штамп в паспорте его закрывает на замок, за ненадобностью уже. Баба перестает притворяться и становится сама собой. А такие резкие перевертыши мало кому из мужиков нравятся.
Да что я о браке со мной Ингеборге рассуждаю, когда у меня невеста рядом в госпитале лежит. Совсем с катушек съезжаю. Привык, панимаш, к многоженству. К хорошему быстро привыкаешь. И отказываться тяжело, даже по большой любви.
А вино все же, как оказалось, изза «ленточки».
Новая Земля. Европейский Союз. Город Виго.
22 год, 4 число 6 месяца, вторник, 16:02.
То, что сотворил гравер в оружейном магазине «У Франко», мне совсем не понравилось. Только серебро пластин испортил. Ведь написано ему было четче четкого, осталось только скопировать, как орнамент. Тупо один в один. А тут… Просто зла не хватает. Гравированото красиво, но ошибка на ошибке, и главное – в именах! Ладно еще – «Татиане», а вот «Дюлекан» куда девать? Имя же для человека хоть и эфемерная, но очень значимая вещь. Имя – это и есть человек. Сколько скандалов на своем веку я видел только изза перевирания имен…
Огорчился я.
А, видя, как я огорчился, огорчился уже и Франко, как хороший продавец. Двойное огорчение: и клиент недоволен, и прибыль уплывает. Да еще антиреклама заведению очень и очень даже вероятна.
Франко только виновато разводил руками, пряча глаза.
– Переделывать надо, – решительно пошел я в атаку, – и срочно, потому как вы мне мероприятие по награждению срываете, которое должно состояться именно сегодня.
Франко проблеял тоном кающегося грешника:
– Штихелями так быстро переделать невозможно. Не работает гравер так быстро. Вот если бы использовать другие методы…
– А какие методы есть?
– Бормашина, к примеру…
– Оставь это для дешевых подарков ко дню святого Валентина, – он что, решил меня и дальше раздражать?
– …лазер еще есть.
– С компьютером?
– С компьютером.
– И программа соответствующая есть? С кириллицей?
Франко радостно закивал:
– Есть. Есть, сеньор, все есть. Не в Дагомее живем.
– Веди.
Хозяин охотно провел меня в заднее помещение магазина узким коридором мимо подсобок. Довольно большая комната, уставленная верстаками, заваленными разными оружейными железками и слесарным инструментом. На одном верстаке стоял лазер, выглядя в таком окружении просто футуристически.
– Это моя мастерская, – с гордостью поведал Франко, – тут я занимаюсь кастомизацией и тюнингом любого оружия. А также тривиальным ремонтом.
– Ты лазер настраивай, не тяни время, – подхлестнул я его энтузиазм.
– Одну минуту, сеньор, всего лишь минуту… – Франко защелкал тумблерами питания на станке и на компе, одновременно прессуя меня новыми предложениями. – Тут мне пришла мысль, что на лазере серебро будет плохо смотреться, все же мягкий металл.
– И что ты предлагаешь?