Путанабус. Трилогия
Шрифт:
Она поставила чашечку на стол и придвинула ко мне пепельницу.
– Зачем мне чтото выдумывать, когда вся наша жизнь сейчас – сплошная выдумка, точнее – фантасмагория.
Я закурил и кивнул головой, полностью с ней соглашаясь.
– Кстати, милый, если ты не будешь добывать себе сигареты разбоем, то рискуешь разориться на староземельном табаке, – подколола меня девушка.
– Это уже новоземельный, – показал я ей пачку «Конкисты», на которой была нарисована чьято голова в шлемеморионе, – он недорогой. Правда, пока только в Виго. Я его у Ноя отбил. Всего по два с полтиной за пачку. А в самом Виго, как говорят, его продают по одному экю за двадцать штук. Но ты права, давно пора бросать эту дурную женскую привычку.
– Милый, я, конечно, была не вправе, но не смогла удержаться и приобрела для тебя по одной сигаре разных сортов. Попробуешь – выберешь, что понравится. Сигары тут местные и дешевые. Их все тут курят, как оказалось. Староземельные сигареты, как правило, ограничены в хождении Базами и ПортоФранко. И основной потребитель – служащие Ордена. Они тут очень много зарабатывают и могут себе это позволить. Так же, как в Москве холуи олигархов курят настоящие американские сигареты, а не всякую дрянь, сделанную специально для России.
Ингеборге из сумочки выложила на стол пяток разнокалиберных сигар. От тонкой и длинной, как голландская «Слим панатела», до толстой, как гаванская «Корона».
– Спасибо, милая, ты ужасно добра ко мне. – Я был тронут ее вниманием.
– А о ком же мне еще заботиться, милый, как не о своем муже, – смеется, – разве что о младших женах.
– Что ты тут черкала, пока я спал? – поинтересовался ее трудами.
– Дела отрядные, да заботы. Тоже отрядные, – както вдруг устало произнесла девушка. – Денег много не бывает, вот и приходится заниматься перекидками с одной статьи бюджета на другую, как бухгалтеру у мошенника. Пока ты спал, я прошвырнулась по магазинам, сравнила цены. Чтото тут дешевле, а чтото и дороже. Иногда даже существенней. Прикупила разных мелочей, особенно женских. Без них нам в дороге нельзя – вата, тампоны, прокладки…
– С крылышками? – развеселился я, припомнив навязчивую телерекламу со Старой Земли.
– И с крылышками тоже, – улыбнулась Ингеборге.
– Ожидаешь эпидемию критических дней? – продолжал я ее подкалывать.
– А ты не смейся. Это, между прочим, проблема, которую надо решать заранее. Иначе в дороге тебе мало не покажется, – пригрозила она.
– Интересно, а как же раньше тысячелетиями без всего этого обходились? – не столько спросил, сколько задумался вслух.
– Нижними юбками, милый, – охотно просветила меня Ингеборге. – Носили по дветри сразу, чтобы на основную юбку пятен не посадить. Потом стирали и крахмалили, для меньшей впитываемости. А основное платье сажали на кринолин и фижмы, чтобы нижние юбки не соприкасались с верхней. Поэтому, пока нижнее белье не придумали, юбки были длиной до полу, чтобы не светить на всю округу кровавыми потеками по коленкам.
– Чтото не сходится у меня, – возразил я ей. – Нижние женские панталоны придумали в конце восемнадцатого века, а юбки укоротились только после Первой мировой войны.
– А ты, философ мой, не учитываешь инерцию в мышлении людей. Да и поначалу такое белье было доступно только тонкой прослойке аристократов. А пока все добралось массово до народа, то и Первая мировая уже кончилась, – говорит вроде серьезно, а глазами смеется.
– Ладно, хвались дальше, – поощрил ее.
– Да остальные покупки все както больше по хозяйству. Иголкинитки. Ножницы. Наперстки. Мыло туалетное и хозяйственное. Полотенчики вот попались симпатичные. Я тебе с котенком взяла, – улыбается и внимательно смотрит на мою реакцию.
– С котенком так с котенком. Мне все равно, чем утираться, лишь бы кожа при этом не слазила, – ответил как можно более равнодушно. Ибо не фиг устраивать мне такие дешевые провокации.
– Не все такие нетребовательные, как ты, – покачала головой Ингеборге.
Мы посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись.
– Ладно, выкладывай все, я же чую, что у тебя чтото еще есть. И это чтото – серьезное, в отличие от котят на полотенцах.
– Да, есть, – согласилась она. – Я разорилась на еще один комплект униформы для всего отряда. Не ходить же нам в грязном, если запачкаемся. А в дороге постирать не всегда удастся.
– И что приобрела?
– Приобрела неплохо. Новый американский цифровой камуфляж. Такой… Весь в точках. Цвет – пустыня, как в Афганистане носят.
– Ты точно нас разорила. Навскидку цену не скажу, но это для нас слишком дорого.
– Смотря где покупать, милый, – широко так улыбается, счастливо. – Мне тут по случаю достался кусочек того, чего почти не бывает. Я нарвалась тут в одной лавке на брак, который продавали как ветошь и по цене ветоши. А всегото там – штанины одна длинней другой. Иногда рукав также длиннее. А все остальное – так же хорошо, как и на тех тряпках, которые прошли отбор в армии на качество. Покопавшись, я на всех наших подходящие комплекты нашла. И не тратила тысячу, как ты за БУ в патруле, а всего тридцать восемь экю. За все. На вес. Вот признай, я – хорошая хозяйка?
И подставила щеку для поцелуя.
– Ты классный баталер для нашего отряда. Я в тебе не ошибся, – и поцеловал туда, куда было указано. – Кепки там тоже из брака?
– Кепи не было. Но я нашла хорошие черные береты. Фетровые, – и тут же спросила: – У вас же на флоте черные носят?
– Солдаты морской пехоты носят черные береты, – ответил, – а мы – матросы, носили бескозырки. С ленточками.
– И что у тебя было написано на ленточке?
– Северный флот, – ответил гордо.
А что? Я до сих пор горжусь тем, что служил на флоте. И искренне считаю, что служба воспитывает в юнце мужчину. Моя бы власть – я бы тех, кто в армии не служил, просто не допускал бы до гражданской государственной службы, связанной с властными полномочиями. Ни по назначению, ни по выборам. А то насмотрелся я на таких кандидатов в народные избранники. Ничего нет за душой, кроме денег. Да и те ворованные.
– Ты, наверное, был очень красивый в морской форме, – предположила Ингеборге.
– Не знаю, не разглядывал себя. Хотя еще Кузьма Прутков писал, что «если хочешь быть красивым – поступай в гусары».
– Гусары… Ооо… – Ингеборге закатила глаза. – Обожаю!
– Если отряд сохранится, то мы потом сможем пошить всем венгерки как парадную форму. С золотыми шнурами. И лосины всем в обтяжку. Красного цвета. Красота!
– И кивер с султаном. Пушистым и длинным. Вот таким… – Ингеборге показала гдето сантиметров сорок.
– Зачем таким длинным? – удивился.
– А чтобы не понравившихся кавалеров отшивать. Типа сравни по длине – и отваливай. На меньшее мы не размениваемся, – и смеется заливисто, практически хохочет.
Отсмеявшись, сказала заботливо:
– Ты примерь свой комплект, вдруг еще ушивать придется. Я же все на глазок делала.
– Где? – Я обернулся вокруг.
– Бери – надевай. Да нет, не там – это мой. Твой – вот, на кресле лежит. Нам я уже ушила по комплекту, а девчата сами себя обслужат. Не маленькие.