Путешествие длиною в жизнь
Шрифт:
"Обь" медленно вошла в залив Правды, потом вплотную подошла к высокой ледяной стенке, уткнулась в нее носом. Большую часть года материк окружает припайный лед, замерзшие прибрежные воды. Летом он начинает подтаивать, и резко обрывающийся в океан антарктический панцирь затрудняет разгрузку, так как ледяной берег становится выше палубы судна. Приходится спускать мотоботы, на которых к причалу Мирного перевозят грузы.
Пока "Обь" швартовалась в районе сопки Моренной, небольшого скалистого выступа, было время оглядеться. Среди прозрачной голубой воды залива Правды, словно барашки, лежат несколько желтоватых, стесанных льдом островков. Кое-где плавают льдины, на них пингвины, морские леопарды, летают поморники.
По импровизированному трапу выбрались на берег, где встречать нас собралось много народу. На вездеходе поехали к поселку, который находится в километре от места швартовки. По дороге разглядывал местность, где расположилась "столица" наших зимовщиков в Антарктиде. Вокруг сопки побольше и поменьше. На скалистой сопке Радио и вокруг нее все затянуто паутиной антенн, у подножия - два домика. Это передающая радиостанция Мирного. На небольшом пригорке - яркий полосатый столб, на нем стрелка с надписью: "Южный полярный круг".
Вторая радиостанция Мирного, приемная, а рядом с ней почтовое отделение и радиоузел расположились около сопки Комсомольской, одной стороной круто обрывающейся в океан. Между этими двумя возвышенностями, Радио и Комсомольской, и находится Мирный со всеми своими многочисленными службами. Но самого поселка, его домов почти не видно - они под снегом. Произошло это из-за стоковых ветров, дующих из глубины материка и приносящих массу снега. Возле любого препятствия сразу возникают сугробы. Бороться со снежными завалами бесполезно, поэтому пришлось пойти по другому пути. Из домов сделали подснежные выходы, то есть прорыли тоннели вверх и устроили лестницы. Над ними установили обтекаемой формы будочки с дверью своеобразные указатели того, что здесь вход в дом.
С сопки Комсомольской открывается вид и на залив Правды с его островками и плавающими в нем айсбергами, и на купол Антарктиды - круто поднимающееся позади Мирного снежное плато. Именно на нем расположилась станция "Восток", куда мне вскоре предстояло вылететь. Основная часть "восточников" уже находилась на станции, в Мирном задержались лишь пятеро: мы, трое врачей, механик Геннадий Мартынов и повар Олег Швецов. И еще добрая половина нашей медицинской аппаратуры, перевозкой которой никто не занимался, так как у всех были свои задачи по отправке на "Восток" собственного оборудования.
Между Мирным и станцией регулярно летали два самолета: перевозили необходимые грузы и оставшуюся смену полярников. Мы ждали прибытия с "Востока" очередного "ИЛ-14", на котором должен был прилететь и врач Геннадий Давыдов, сотрудник нашего института, зимовавший на станции. Он был как бы "разведчиком", тоже имел научное задание, но его не снабдили необходимой аппаратурой для масштабных исследований. Теперь это предстояло сделать нам с Сашей Завадовским.
Геннадий прилетел, с ним еще два зимовщика, все бородатые, но весьма бледные. Удивляться тут нечего: эти люди практически год не были на солнце. "Восточников" от "мирян" очень легко отличить. В Мирном, на побережье, яркое летнее солнце и ветер способствуют быстрому загару, а на "Востоке", где очень низкие температуры даже летом, люди вынуждены постоянно находиться на воздухе в защитных подшлемниках, оставляющих открытыми только глаза.
Встреча с "восточниками" продлилась за полночь в помещении медпункта, где нас поселили. Ребята подробно рассказали о станции, о зимовке, о своей работе. Мне все это было интересно услышать, и я горел желанием скорее очутиться на "Востоке". Но реальность, как всегда, оказалась более прозаичной. По решению начальника экспедиции Владислава
Тем не менее ребята улетели с частью нашего оборудования, а я остался помогать загружать в улетавшие и прилетавшие снова самолеты то, что надо было переправить на "Восток". Научился бесконечной борьбе с летчиками, требовавшими, чтобы груза было меньше, так как у них в самолете были дополнительные баки с горючим для обратного пути.
За эти дни прошли торжественные проводы зимовщиков предыдущей экспедиции. Провожать "Обь" вышел весь поселок. На берегу слышались шутки, смех, пожелания счастливого плавания, а с корабля нам желали удачной зимовки. Швартовы отданы, и "Обь" - частичка родной земли - стала медленно выходить из залива Правды... И сразу мы почувствовали себя словно осиротевшими. На обратном пути в поселок уже не было слышно смеха, шуток, на лицах стали заметны задумчивость и грусть. Вероятно, каждому в тот момент приходили мысли о доме, близких.
Через два-три дня работы грузчиком и учетчиком того, что отправлялось на "Восток", мне все это надоело, тем более что было ясно - здесь управились бы и без меня. За это время на станции я уже мог бы начать наши исследования. Да тут еще летчики напугали меня сообщением о том, что в своем очередном рейсе они увидели признаки ухудшения погоды. А она в Антарктиде очень капризна. Бывает так, что среди безветрия и яркого солнца вдруг неожиданно начинает разыгрываться пурга. Тогда полеты самолетов, естественно, невозможны. Для "Востока" это было особенно нежелательно. Лето кончалось, морозы на станции приближались к минус 60 градусам, и она в любой момент могла полностью закрыться для авиации, даже если в Мирном погода будет летной. Дело в том, что при минус 60 градусах снег кристаллизуется, становится похожим на наждак. Самолет на лыжах не может скользить по такому снегу, это все равно что ходить на них по песку.
Однако опасения синоптиков, считавших, что прогнозирование погоды в Антарктиде похоже на гадание на кофейной гуще, не оправдались, и утром 15 января я наконец вылетел на "Восток".
Расстояние от Мирного до станции полторы тысячи километров. Сообщение между ними возможно только в летние месяцы - с декабря по февраль. Когда на "Востоке" становится по местным понятиям тепло, то есть температура поднимается аж до минус 30 градусов, из Мирного выходит санно-тракторный поезд. Это несколько тягачей, к которым прицеплены огромные железные сани. На них везут на "Восток" горючее, технику, продукты, не боящиеся морозов. Весь путь поезд покрывает за 30-35 дней.
Одновременно действует и воздушный "мост" - летают самолеты полярной авиации. Обычно их два. За летний сезон они успевают сделать до тридцати рейсов, перевозя людей, кое-какие продукты и оборудование. Работа летчиков в Антарктиде очень тяжелая, так как летать приходится много и в крайне трудных, а порой и опасных условиях. Полет проходит над ледяным куполом Антарктиды, который через сто километров от берега начинает резко "ползти" вверх - 1000, 2000, 3000 метров над уровнем моря. Самолет значительную часть пятичасового перелета идет на высоте 3000-3500 метров, но реальная высота над снежной поверхностью составляет около 200 метров. В те годы у наших полярных "илов"-трудяг "потолок" был около 3600-3700 метров. Это в нормальных условиях средних широт. А над куполом Антарктиды, да еще с приличным грузом самолетам приходилось идти на пределе.