Путешествие от себя – к себе, в радиусе от центра Вселенной
Шрифт:
Тюна разглядывал ее с нескрываемым восторгом – он уже успел снять с себя маску делового занятого джентльмена и превратился в праздного и элегантного, не слишком молодого, но еще привлекательного мужчину, который явно очень желал женщину, пришедшую к нему в номер на вечернее рандеву. Сексуальное волнение преобразило его – он выглядел красивым. Лидия всегда ценила таких мужчин – слишком занятых делами, чтоб обращать внимание на свою внешность днем и слишком раскованных вечером.
– По-моему, мы вполне достойны, чтобы выпить виски за сегодняшний счастливый насыщенный день! – торжественно провозгласил Тюна.
И они выпили – еще и еще, под музыку, льющуюся из проигрывателя и веселый гул улицы, разогревшейся за день и жаждущей наслаждений. Вот сейчас Канада была такой, какой Лидия хотела ее видеть – доступной, мягкой, беспроблемной.
«Наверное, я буду перекатывать его как мячик в постели», – подумала Лидия, снимая платье в сладкой истоме. Его полнота и рост все-таки немного раздражали ее. Но опасения были напрасными – Тюна оказался классным любовником. Удавшийся день вполне себе плавно перелился в страстную ночь.
– Вставай, милая, – разбудил ее Тюна в 7 утра. – Я принял решение взять тебя к себе переводчицей. 2 тысячи долларов тебя устроит?
– И что, мы начинаем переводить прямо сейчас? – промурлыкала Лидия голосом счастливой женщины, забыв даже поблагодарить своего благодетеля. – Такая рань…
– Нет, сейчас позавтракаем, выпьем кофе, может быть, немного виски, сядем в мой автомобиль, потом – в самолет, и полетим – сначала в Монреаль, в аэропорт Мирабель («странное пристрастие к аэропортам», подумала Лидия в полусне), а оттуда… , – турок вздохнул и сказал с расстановкой, – в Моск– ву-у-у… Вот уже шесть лет я работаю в России.
Лидия тут же проснулась, присела на кровати. «Да, недолго же длилось мое счастье! Какие странные зигзаги судьбы…», – успела подумать она. Одним глазком девушка взглянула на небоскребы. Как ее раздражали с утра эти высоченные глыбы из стекла и бетона, уродцы цивилизации. Серые небоскребы Эдмонтона тогда впервые показались ей языческими птицами, печально спрятавшими голову в крылья.
Россия! Какой острой болью отозвалось это слово в сознании Лидии, какой нестерпимой ностальгической мукой… Но возвращаться в прошлое было нелепо. Выбор был сделан, поворачивать назад было бы слабостью, и нарушением правил кармы. «Как же сложно все устроено в этом сложном мире!» – подумала Лидия, совсем забыв о том, что всего лишь день назад она думала противоположное.
…В 10 утра Лида спустилась в бар гостиницы в том же черном платье и черном жемчуге. Это было данью только что отшумевшему короткому празднику любви. Глаза у нее немного припухли от слез. Но с семнадцати лет Лидия научилась накладывать утренний, а затем– вечерний макияж, соответствующий настроению и ситуации. Она была просто королевой макияжа. И поэтому, когда ей было очень-очень грустно, никому и голову не могло прийти, что это так.
***
Лидия прикурила свой любимый «Кэмэл» от зажигалки, сделанной в форме дамского револьвера «Pistol lighter» – кельнер-филиппинец подмигнул ей, и в шутку изобразил, что он сдается, подняв руки вверх, а потом приложил ладонь к сердцу.
Лида снова зашла в бар отеля Inn on the 7th, с утра нового дня – Тюна выкупил для нее номер на целый месяц – хотелось залечить душевные раны с помощью крепкого кофе и сигареты. Вот уже полмесяца она неустанно писала резюме, отсылала их в разные фирмы – и никакого отклика не получала. Кроме того, она никак не могла забыть историю с турком.
Конец ознакомительного фрагмента.