Путешествие в Русскую Америку
Шрифт:
Да, смелости, предприимчивости, стойкости русским людям было не занимать. И мастера они были отличные. Когда испанцам нужно было что-то починить, выковать, сделать, они обращались к русским в Форт-Росс и относились к ним с почтением, потому что кроме умения строить, мастерить у русских была немалая по тем временам сила — несколько сотен кремневых ружей, пушки и много бочек пороха.
Сталкиваясь с живой историей, удивляешься чаще всего не чему-то общему, а деталям. Так вот и Форт-Росс. Меня поразило и взволновало там несколько вещей. В доме последнего коменданта форта — Ротчева (из всех сооружений в первоначальном виде более или менее сохранился только этот дом) я обратил внимание на стены, вернее, мои спутники указали на них: «Вот видите эту побелку, а пониже голубую краску — это с тех времен, когда здесь жил Ротчев». Краска хоть и облупилась кое-где, но была тут, на тесовых досках и бревнах, непонятным, но волнующим образом соединяя с людьми, которые жили в этих стенах полтора века назад.
Еще одна деталь: в комнатах дома Ротчева лежали большие, крупные в квадратном сечении чурбаки с пазами и выступами — остатки первоначальной стены. Поразила чистота работы: выступы точно соответствовали пазам — так соединялись бревна в углу дома. Удивился я еще и потому, что знаю, как сейчас строятся избы с перекрещивающимися бревнами в углу, с выступающими концами, строятся довольно грубо, на глазок. А тут такая чистота работы, как будто все делалось по линеечке с точностью до миллиметра. А ведь делалось все это пилой, долотом, топором. Видно, большие умельцы были эти русские люди, что жили когда-то здесь, на тихоокеанском берегу, видели этот беспредельно голубой океан, уходящий к сизоватой дымке горизонта, эту накатывающуюся на песок волну, слышали крик чаек.
Они пришли сюда, отодвигая все дальше и дальше восточные границы нашей страны. Это было как бы продолжение походов Ермака, экспедиций Дежнева — расширение русского государства. Форт-Росс возник как база, необходимая для поддержки русской Америки на Аляске, для того чтобы снабжать продовольствием тот богатый пушниной, но скудный земными плодами край, а заодно — как расширение территории, на которой промышляли русские охотники и работавшие вместе с ними алеуты и индейцы.
Кстати, отношения русских с туземцами были на редкость дружественными и, как мы бы сказали теперь, конструктивными. Алеуты жили вместе с русскими. Тут, в Форт-Россе, их было примерно столько же, сколько и русских. К ним присоединились индейцы. В дружбе с русскими они видели защиту от колонизаторов-испанцев, а может быть, и французов. У многих русских на Аляске жены были алеутки. И сейчас на Аляске живут потомки наших людей — полурусские, полуалеуты.
Но, конечно, кроме продовольственных и охотничьих функций форпост России в Калифорнии имел и политическое значение — это был своего рода колышек, забитый в процессе расширения власти русского государства.
Стены из почерневшего теса с заостренным верхом, сторожевые башни на двух углах, в третьем углу тоже деревянная, такая же темно-серая островерхая часовня с крестом, два бревенчатых дома. Высокие стены внушительной по тем временам крепости, из бойниц башен смотрят пушечки, впереди — сверкающий простор океана, с тыла — крутые уступы гор. Форт специально построили так, чтобы с суши к нему невозможно было подобраться с артиллерией, а море и вся гавань хорошо просматривались со стен башен и были в пределах пушечного обстрела.
2
Было заранее договорено, что из Сан-Франциско мы тронемся в путь от моей гостиницы в семь утра, но, как известно, русский человек выше мелочной пунктуальности. Николай Иванович Рокитянский, профессор местного колледжа, прибыл в начале девятого.
От Сан-Франциско до Форт-Росса часа два езды на север. Дорога живописная. Чем ближе Форт-Росс, тем она становится красивее. Сначала пожелтевшие — к июлю здесь уже не остается влаги — холмы. Но на них все равно пасутся коровы и овцы. Потом река, довольно широкая, но обмелевшая к лету, в зеленых, кустистых берегах.
— Славянка, — говорит Николай Иванович, так ее называют русские. — Ну а американцы — Рашен Ривер, Русская река.
Так мы и ехали до самого Форта по берегу Славянки, которая становилась все шире, приближаясь к океану. Вот он загорелся, сияющий синевой, уходящий далеко к горизонту, накатывающий белые барашки на прибрежные скалы. Берега между тем становились все круче, а дорога все уже. Встречные машины аккуратно разъезжаются. Ошибешься на полметра — и поминай как звали. И бесконечные скалы, островки. На одной такой гряде лежбище тюленей. Лежат себе спокойно под солнцем, ноль внимания на двух любопытных мальчишек, которые подошли довольно близко.
Подъехали к Форт-Россу. На парковке рядом — столпотворение. Люди, машины, и все это движется к построенному рядом с парковкой музею. Сегодня день особый — «Ливинг хистори дей», день живой истории. К тому же сегодня юбилей — 175 лет со дня закладки форта. Входим в музей. Николай Иванович гордо сообщает, что мы члены Исторического общества. Проходим без очереди и билетов. Тропинка от музея ведет уже к самому Форт-Россу.
Поспели вовремя. Представление уже начиналось. Перед домом Кускова расположилась живописная группа «русских». Одеты они так, как представляет себе русских средний американец: все, как один, бородатые, с мушкетами, командир в зеленом мундире с шашкой на боку, перед ними начальственная пара. Это, надо полагать, сам основатель Форт-Росса, уроженец города Тотьмы, Кусков и его жена, круглолицая дама в пышном платье и чепце на голове.
— Я вижу чужестранцев! — кричит дозорный с башни. И через ворота во двор форта входит компания «испанцев», как и положено, усатых, с острыми бородками, в широкополых шляпах и расшитых камзолах. Они останавливаются перед встречающими их русскими. Главный парламентер читает по бумаге:
— От имени губернатора Агирро… я должен выразить обеспокоенность появлением русских на наших берегах. Ваше присутствие создает напряженность. Я настоятельно рекомендую оставить нашу землю и вернуться в свои владения.
— Уважаемый посланец губернатора, — отвечает Кусков, — передайте вашему начальству: я не могу выполнить подобную просьбу. Мы пришли сюда с мирными намерениями, мы никому не угрожаем. Если губернатора беспокоит наше присутствие, пусть он обращается к моему правительству в Санкт-Петербург. Мой долг защищать этот форт, и я буду это делать, если возникнет какая-либо угроза.
Геральд испанского губернатора в замешательстве. Видя это, Кусков предлагает:
— Может быть, почтенные гости хотят ознакомиться с нашим фортом, увидеть наших людей?
Посланец губернатора соглашается. Русские моряки-охотники берут ружье к ноге, испанцы обходят караул. Затем начинается веселая, шумная и обязательная для всех американских исторических празднеств стрельба из мушкетов. Русские выстраиваются в шеренгу, берут ружья на изготовку, офицер в зеленом камзоле взмахивает саблей, гремят выстрелы, клубится сизый пороховой дым. Испанцы явно под впечатлением.
Но на этом представление не кончается.
— А теперь мы покажем вам, на что способна наша артиллерия, — объявляет офицер. И «испанцы», и все прибывшие на праздник туристы гурьбой идут к распахнутым воротам форта, где установлена нацеленная на побережье пушечка и, опираясь на копье, стоит картинный «индеец».