Путешествие вокруг света
Шрифт:
Вечером, прежде чем мы успели пройти между рифами, нас застиг шторм. Это было весьма опасно, ибо прилив и течение несли корабль на скалы, а мы ничего не могли с этим поделать, потому что даже на глубине 150 саженей лот не достигал дна! Находясь в таком затруднительном положении, мы в половине восьмого увидели на севере огненный шар, величиной и блеском напоминавший солнце, хотя свет его был более бледным. Спустя несколько мгновений он разорвался, оставив множество ярких искр, самые крупные из которых были продолговато-круглые; не успели мы оглянуться, как они уже опустились за горизонт. Голубоватое пламя протянулось как след за этим огненным шаром, и, пока он падал, некоторые будто бы слышали шипение. Покуда мы размышляли над причинами и воздействием этого метеора, среди матросов уже раздались радостные возгласы, что скоро поднимется свежий ветер. Случайность ли это, или между этим явлением и состоянием атмосферы действительно есть какая-то природная связь — но той же ночью предсказание исполнилось. Поднялся сильный ветер, наутро он перешел в южный и позволил нам отойти от Новой Каледонии к востоку и юго-востоку.
Это самый крупный остров среди всех, открытых до сих пор в Южном море между тропиками. Южная его сторона оставалась совсем необследованной, да и что касается северной, то за короткое время, что мы пробыли здесь, удалось изучить лишь расположение и внешний вид побережья. Животные, растения, минералы этой земли оставались почти неизученными и предоставляют будущим естествоиспытателям широкий простор для открытий. Кипарисы мы видели только на восточной оконечности острова; возможно, в этом месте почва и минералы имеют совершенно другие свойства, нежели в области Балад, где корабль восемь дней стоял на якоре. Увиденное нами на маленьком песчаном Ботаническом острове также позволяет предположить, что в южной части этой земли встречаются совсем другие растения и больше неизвестных птиц, чем в лесах северных областей.
Вообще на долю будущих исследователей остается еще достаточно открытий в Южном море, и, если у них окажется больше времени, чем у нас, они смогут найти здесь много неизвестного. Хотя в Тихом океане плавали уже немало, целые обширные области его остались совершенно необследованными, например пространство между 10° и 24° южной широты и 140° и 160° западной долготы, между 30° и 20° южной широты и 140° и 175° западной долготы, равно как пространство между самыми южными из островов Дружбы и Новой Каледонией, а также между Новой Каледонией и Новой Голландией — все эти места еще никем не изучены. Курс, которым прошел господин Сюрвиль, как я уже упоминал,— единственный, проложенный между двумя названными землями. Новая Гвинея, Новая Британия и земли, расположенные вокруг, тоже заслуживают еще более тщательного изучения, и тому, кто не пожалеет на это усилий, они, без сомнения, дадут материалы для многих новых и важных наблюдений. Когда все упомянутые выше области Южного моря будут исследованы, останется еще часть к северу от экватора, которая тоже потребует много экспедиций, прежде чем она будет достаточно изучена.
Ветер, коим мы, как считали матросы, обязаны были огненному шару, скоро снова утих; 2-го опять наступил штиль. Но нет худа без добра; так было и на сей раз. Пока не было ветра, нам удалось поймать акулу. Их много плавало возле судна. В мгновение ока она была разделена среди команды, и, хотя мясо имело маслянистый привкус, каждый съел свою долю с превеликим аппетитом. Да и кто в наших условиях стал бы привередничать? Наконец, к общему удовольствию, установился свежий западный ветер, с помощью которого мы, миновав тропик Козерога, смогли продолжить свой путь на зюйд-зюйд-ост.
5-го пополудни между 26° и 27° южной широты мы увидели двух альбатросов. Офицеры воспользовались наступившим на другой день штилем и отправились в шлюпке на охоту. Однако после всех трудов они вернулись лишь с двумя буревестниками да двумя альбатросами. Мы находились теперь опять у границы восточного пассата, который в это время года (то есть уже перед самым солнцеворотом) был переменчивым в области тропиков. 7-го после полудня подул хороший ветер, и мы поплыли на юго-запад. Капитан Кук хотел подойти прямо к западной стороне Новой Зеландии, дабы не проходить пролив Кука, что нам стоило столько времени и трудов в прошлом году. Вечером 8-го мимо корабля проплыло большое стадо морских свиней, они очень бодро резвились вокруг и временами выпрыгивали из воды. В одного из этих животных удалось попасть гарпуном, и он увлек за собой довольно большой конец каната, прежде чем мы успели спустить шлюпку, откуда его и прикончили пятью ружейными выстрелами. Животное принадлежало к виду, который уже древние называли дельфин [ Delfis Aristot.— Delphinus Delphis. Linn.]; как и обычные морские свиньи, он встречается во всех морях. Он был 6 футов в длину, и в сосках у него было молоко, поскольку это животное, как известно, принадлежит к классу млекопитающих (Mammalia).На другое утро его раздали команде. Мясо было совершенно черное, то есть на вид не особенно привлекательное, но, когда с него срезали жир, на вкус оно оказалось не хуже вяленой говядины. Мы полакомились им также в обед и были весьма довольны уловом.
Утром в 8 часов с марса увидели землю. Это был небольшой остров средней высоты. Как и на Ботаническом острове, здесь всюду росли кипарисы. Уже на изрядном расстоянии от берега море было довольно мелким; глубина его менялась, но не превышала 20 саженей. Через час, подойдя к острову достаточно близко, чтобы оценить его длину (2—3 мили), мы увидели, что он очень крутой, почти весь покрыт лесом и, вероятно, необитаем. Это предположение подтверждалось множеством водоплавающих птиц, стаями летавших у берега и суливших нам новую свежую трапезу. Обед был подан раньше и съеден быстрее обычного, так как нам не терпелось поскорее на берег. Капитан приказал спустить две шлюпки, и мы пошли в них среди скал и утесов, которые уходили от острова далеко в море, к маленькой бухте, так защищенной скалами, что шлюпка спокойно смогла там стать на якорь.
На пляже лежали большие каменные глыбы; дальше берег был очень крутой, а местами вообще отвесный. Между двумя холмами сквозь расщелину пробивался небольшой ручей, вдоль берега мы поднялись вверх и с большим трудом углубились в лес. Доступ в него был затруднен густым переплетением лиан, но немного дальше лес стал более проходимым, а дорога — удобнее. Скалы здесь состояли из обычной желтоватой глинистой породы, знакомой нам по Новой Зеландии. То и дело попадались небольшие куски красноватой губчатой лавы, уже выветрившейся, но заставлявшей предполагать, что здесь когда-то действовал вулкан. Земля была такая жирная, какой она может быть, если столетиями удобряется гниющей древесиной и другими остатками растений. В такой земле, конечно, все должно процветать.
Большинство видов растений были нам известны — те же, что в Новой Зеландии, только роскошнее благодаря более мягкому климату и лучшей почве. Так, новозеландский лен ( Phormiumtenax)достигал здесь высоты 9—10 футов, и цветы его были крупнее и светлее, чем в проливе Королевы Шарлотты [пролив Кука]. Дары природы Новой Зеландии соседствуют здесь с растениями, которые встречаются на Новогебридских островах, а также в Новой Каледонии. В частности, здесь прекрасно растут рядом кипарисы (как на последнем) и капустные пальмы (как на первом)! Оба эти дерева были одинаково нам желанны. Кипарисы плотники использовали для изготовления небольших брамстеньг, рей и тому подобного, а пальмы давали приятнейшую и вкуснейшую еду. Мы срубили их изрядное количество и взяли с собой запас верхушечных почек. Они, собственно, и дали дереву такое название, хотя вкусом напоминают скорее миндаль, нежели капусту.
Животные и растения были здесь по большей части такие же, как на Новой Зеландии. Разве что оперение у больших и малых попугаев было более светлое и блестящее, голуби же вообще ничем не отличались от новозеландских. Кроме того, нам встретилось много мелких птиц, иногда с очень красивым оперением. На берегу росли разные богатые соком растения, например Tetragoniaи Mesembryanthemum;изрядный запас их мы взяли с собой на корабль, чтобы заправлять суп. Бодрое пение птиц оживляло сие уединенное место, которому только малая величина мешает стать наилучшим местом для европейской колонии. (Более того, по словам капитана Кука, если не считать Новой Зеландии, нигде, кроме этого острова, во всем Южном море нет пригодных для мачт деревьев [519] .)
519
Кук имел в виду разновидность араукарии, которая встречается только на о-ве Норфолк и называется «норфолкской сосной» (Araucaria excelsa).По качеству древесины она не уступает лучшему корабельному лесу Северного полушария.
Лишь поздно вечером мы возвратились на корабль, сожалея только о том, что не сообразили оставить здесь пару свиней. В столь плодородных и диких краях они наверняка размножались бы без помех, и за несколько лет остров мог бы превратиться в великолепное пристанище для отдыха будущих мореплавателей. Сему приятному клочку суши капитан Кук дал название остров Норфолк [520] . Он лежит под 59°2'30" южной широты и 168° 16' восточной долготы.
Покуда мы ходили по лесу, матросы на шлюпке занялись рыбной ловлей, и им посчастливилось напасть на лужу, в которую во время прилива попала рыба. Лов был довольно удачный, и эта рыба, а также птицы, которых мы подстрелили, и верхушечные почки капустных пальм в течение двух дней служили нам сытной и вкусной пищей.
520
Сам Кук писал, что назвал этот остров в честь «благородного рода» герцогов Норфолкских (Дж. Кук. Плавание к Южному полюсу..., с. 477).