Путешествие вокруг света
Шрифт:
Через час подул наконец свежий попутный ветер, с помощью которого мы в течение всего дня продвигались к берегу, ибо шторм отнес нас далеко в море. Вокруг нас снова стаями кружились буревестники, и мы проплыли мимо альбатроса, который крепко спал в открытом море — так сильно утомил его отбушевавший шторм.
На другой день у входа в пролив Кука дело обернулось ничуть не лучше, чем накануне: опять ветер дул навстречу, и, прежде чем наступила ночь, он перешел в настоящий шторм, который продолжался, не ослабевая, оба следующих дня. Рано утром 29-го вахтенный офицер увидел несколько небольших смерчей, а вскоре после этого пошел дождь и подул попутный ветер. Вечером мы потеряли из виду «Адвенчер» и больше не видели его в течение всего плавания. Встречный ветер, который подул на следующее утро, окончательно разнес нас в разные стороны, так как «Адвенчер» находился гораздо дальше от
Нет надобности, да и скучно рассказывать, как еще долго встречный ветер сменялся попутным. Достаточно сказать, что нас швыряло в море девять долгих, тяжких ночей, не давая сомкнуть глаз, и мы почти потеряли всякую надежду когда-нибудь вообще приблизиться к этому побережью. Наконец 1 ноября мы вошли в пролив Кука. Ветер, правда, все время оставался неустойчивым; когда мы уже приближались к мысу Теравити на Северном острове, он опять стал дуть навстречу; однако 2-го нам удалось войти в бухту, которую мы обнаружили как раз восточнее этого мыса. Берег там состоял из одних лишь зловещих, бесплодных гор, очень высоких и безлесных; они выступали в море длинными, острыми скалами, напоминавшими колонны. Сама бухта тянулась далеко вглубь между горами; поэтому мы предположили, что мыс Теравити расположен на острове, отделенном от Эахеино-Мауве [Те-Ики-а-Мауи, или Северный остров].
Эта голая, пустынная местность, однако, была обитаемой; не прошло и получаса с тех пор, как мы бросили якорь, а к нам уже подплыло несколько каноэ. Индейцы были одеты весьма бедно, в старые, ободранные плащи, или так называемые боги-боги.Дым, который постоянно стоит в их низких маленьких хижинах, и грязь, что с юных лет собирается на их коже, придали ей ужасный желто-коричневый цвет, так что трудно было даже сказать, какая она на самом деле. Всю зиму, которая как раз была на исходе, они, должно быть, питались одной полупротухшей рыбой, и от этой отвратительной пищи, равно как от прогорклого масла, коим они смазывают себе волосы, так невыносимо воняло, что их можно было почуять издалека. Они принесли на продажу кое-какие рыболовные снасти и сушеные крабьи хвосты, а взамен очень жадно брали наши железные изделия и таитянские материи. Капитан Кук подарил им пару кур, объяснив, что их нужно держать для развода, однако трудно предположить, что эти жалкие дикари способны разводить животных. Как только у них не останется еды, они наверняка не раздумывая употребят наших бедных кур в пищу. Разве что в каком-нибудь из самых северных заливов домашние животные могут рассчитывать на уход, поскольку там жители более цивилизованы, во всяком случае они знакомы с сельским хозяйством и выращивают разные съедобные овощи.
В 3 часа пополудни наступил полный штиль, а вскоре затем поднялся южный ветер, и море стало неспокойным. Тогда мы подняли якорь и покинули бухту. Счастье, что мы там не задержались, ибо в течение нескольких минут разыгрался такой шторм, что корабль с невероятной быстротой понесло вперед. Нам удалось, однако, невредимо пройти мимо опасных скал, которые называются Братья, где бушевал страшный прибой. Наконец к вечеру мы стали на якорь у мыса Коа-Мару в проливе Королевы Шарлотты [пролив Кука].
На другой день пополудни мы благополучно вошли в бухту Шип-Коув [Меретото], откуда отплыли около пяти месяцев назад. Ввиду раннего времени года я не ожидал, что мы найдем , тут столько полезной для здоровья свежей растительности, как в первый раз; зато мы надеялись встретиться с «Адвенчером», поскольку капитан Кук собирался пробыть здесь некоторое время.
Едва мы стали на якорь, как к нам явились индейцы, возвращавшиеся с рыбной ловли, и предложили продать нам свой улов. Среди них было несколько наших прежних знакомых. Они явно обрадовались, когда мы назвали их по именам. То, что мы так хорошо их помнили, вероятно, заставляло их думать, что мы заботились о их благополучии. Погода была прекрасная, а для этого времени года ее даже можно было назвать теплой; тем не менее новозеландцы были в зимних одеждах. Мы расспросили их о других наших знакомых и получили разные известия. В частности, они рассказали нам, что Губая, один из их старых вождей, устроил охоту на двух коз, которых мы оставили в лесу близ бухты Грас-Коув, и, убив, съел их. Это известие было в высшей степени неприятным, ибо не оставляло никакой надежды когда-нибудь заселить эту страну четвероногими животными.
После полудня мы посетили посадки, которые оставили на берегу Шип-Коув, на скале Хиппа и на Моту-Аро. Репа и почти все коренья проросли, капуста и желтая морковь были вполне хороши, петрушка и чеснок не хуже,
Лен, из коего туземцы делают пряжу, уже стоял, однако, в цвету, как и множество других ранних растений. Мы собрали, что могли, запаслись большим количеством сельдерея и ложечницы, подстрелили несколько водяных курочек и вечером вернулись с этой добычей на корабль. Все новые для естествознания находки были тотчас зарисованы и описаны, прежде всего лен (Phormium tenax),ибо это растение может быть использовано в хозяйстве и потому заслуживает более внимательного изучения. А так как мы прежде всего заботились о пользе ближнего, то по желанию графа Сандвича охотно предоставили свои рисунки этого растения для гравировки.
На другое утро к нам явилось больше индейцев и в более многочисленных каноэ, чем накануне. Среди них был и вождь Теирату, которого мы уже знали; это он во время нашего прошлого приезда приветствовал нас длинной речью. Теперь он был одет довольно плохо и выглядел, если можно так выразиться, en deshabill'e [348] . Вместо опушенной собачьей шкурой клетчатой циновки, которую он носил прежде, на нем была совсем обыденная одежда, а волосы, непричесанные и неумащенные, просто завязаны в косичку. Казалось, сей оратор и вождь опустился до уровня простого рыбака. Мы даже не сразу узнали его в этом наряде, но, узнав, оказали ему все подобающие почести. Его пригласили в каюту и преподнесли гвозди. Железные изделия и таитянская материя, которую мы везли с собой, показались ему такими ценными, что он и его спутники решили разбить поблизости лагерь, чтобы сподручнее было вести торг, а может, чтобы иметь возможность раздобыть кое-что другим путем.
348
En deshabill'e(франц.) — небрежно, по-домашнему одет.
Корабль стоял близко от берега, неподалеку от места, где мы собирались наполнять водой бочки. С этой целью там были установлены одна палатка для водоносов, другая для дровосеков, а также обсерватория для астрономов. До полудня и после полудня мы совершили небольшие прогулки. Приходилось все время пробираться через лабиринт лиан, переползавших с дерева на дерево. Обычно вместе с нами на берег выходил Махеине (О-Хедиди); он бродил по этим непроходимым лесам, дивясь разнообразию птиц, их чудесному пению и роскошному оперению. В одном из наших огородов, где цвели редиска и репа, было особенно много маленьких птиц, которые сосали нектар с цветов и часто отрывали их от стеблей. Мы убили нескольких, и Махеине, который за всю свою жизнь не держал в руках ружья, подстрелил одну птицу с первого выстрела. К числу преимуществ полуцивилизованных народов относится и то, что чувства их острее наших, притуплённых и испорченных множеством обстоятельств, прежде всего нашим так называемым утонченным образом жизни. Махеине служит тому примером. На Таити нам нередко показывали маленьких птиц в густолиственных деревьях, а уток или водяных курочек — в самом густом тростнике, где никто из нас ничего не мог увидеть.
Приятная теплая погода так благоприятствовала нашим зоологическим исследованиям, что с первой же вылазки мы принесли на борт массу птиц. На другое утро, прежде чем мы собрались опять на берег, от наших людей, устроивших там лагерь, поступила жалоба, что ночью индейцы украли из палаток водоносов плащ и мешок с бельем. Бухта, где остановились дикари, была отделена от места, где мы брали воду, лишь небольшим холмом. Поэтому капитан без промедления отправился к ним и сказал о краже их предводителю Теирату. Тот сразу послал за украденными вещами и без возражений вернул их, заверив, однако, что сам ничего об этом не знал и тем более не имел к этому никакого отношения. Наши люди удовольствовались таким объяснением; индейцы им были нужны, и они не хотели портить с ними отношений. Дело в том, что за небольшие куски таитянской материи туземцы ежедневно снабжали нас свежей рыбой, которую сами мы не могли бы наловить так легко и в таком количестве.