Путешествия и исследования в Африке
Шрифт:
После того как мы покинули реки, питающие озеро Нья-са, мы заметили, что вода стекает к центру материка. Течение Касаи (реки, которую видел д-р Ливингстон во время своего путешествия к западному берегу) и ее притоков было направлено на северо-восток или приблизительно в этом направлении. Находит ли себе вода, текущая в этом направлении, выход через Конго или Нил, достоверно неизвестно. Говорят, что некоторые части материка напоминают собой опрокинутую вверх дном обеденную тарелку. Эта часть, если она вообще имеет какую-нибудь общую форму, по-видимому, больше похожа на шляпу с широкими полями, с немного приплюснутой тульей. В некоторых местах высота края довольно значительна. В других, как, например, в Тете и у водопадов Мёрчисона, она так ничтожна, что о ней можно узнать, только устранив ежедневные колебания в показаниях барометра, посредством одновременных наблюдений на побережье и в пунктах, находящихся в двух– или трехстах милях внутри страны. Пока африканские реки остаются внутри того, что мы можем назвать краями, они не являются препятствием. Но как только они выходят из возвышенностей, их полезность снижается из-за водопадов. Низко
Танзания. Распятие. Резьба по эбеновому дереву. Маконде
Фотография
Подъем к стране Марави и по всей длине западного берега озера, на протяжении, по крайней мере, 300 миль по тому же меридиану, как мы позднее выяснили, представляет собой просто горный проход, подобный тому, какой имеется на пути из Бомбея в Пунаг. Африканский горный проход с западного берега озера, находящегося на 1300 футах над уровнем моря, подымается на такую же высоту над нашим здешним пунктом отправления, как индийский от уровня моря в Бомбее. Африканский Декан немного выше и прохладнее, чем индийский в Пунаге. Африканские хижины похожи на хижины индийцев около Дапура, но гораздо лучше построены. Обладание плугом ставит индийцев выше африканцев, хотя и те и другие возделывают почти те же самые хлеба. Почва и общий вид страны – деревья, ущелья, реки и волнистые равнины – почти одинаковые как на африканском, так и на индийском Декане. Но в Африке мы видим поля, засеянные прекрасным длинноволокнистым хлопком, почти равным египетскому, вместо той жалкой разновидности, которая растет в Индии. Тем не менее разница между обеими странами поразительна. В Индии все – дороги, мосты, каменные стены, развалины храмов и дворцов – свидетельствует о человеческом труде. Африка же, несмотря на все, что делал человек, выглядит такой же, какой она вышла из рук Творца. Единственные дороги – это тропы, протоптанные туземцами на несколько дюймов в глубину и почти от 15 до 18 дюймов в ширину, вьющиеся от селения к селению. Они производят такое впечатление, как будто бы сделаны людьми, считающими, что изогнутая линия является самой красивой, или же теми, кто достиг того состояния мудрости, к которому мы все стремимся, когда можно, не торопясь, прогуливаться по маленьким извилистым дорожкам. Здесь нет развалин хижин, разве только когда они сгорят. Но и тогда тонкий слой красной глины, которой были оштукатурены хижины, и отпечатки тростника сохраняют цвет и твердость мягких кирпичей. Вскоре рассыпаются и они.
Единственными прочными памятниками, которые попадаются здесь, являются жернова, стертые в середине на два дюйма или глубже, и целые пирамиды из камней на горных перевалах. Об этих камнях не упоминается в преданиях, но приветствие: «Привет тебе, о вождь! Да будет нам хорошо в стране, в которую мы идем!» – с каким туземцы обращаются к ним, может означать, что эти камни считают могилами умерших вождей.
Интересно отметить, что в то время, как во многих частях света находили каменные, бронзовые и железные орудия живших там людей, в Африке, поскольку мы могли в этом удостовериться, никогда не было открыто кремневых наконечников стрел, копий, топоров или других орудий такого рода. Д-р Кэрк, занимаясь ботаникой в дельте Замбези, напал на слой гравия, в котором были ископаемые кости почти всех тех животных, которые имеются и сейчас в стране: бегемота, диких свиней, буйволов, антилоп, черепах, крокодилов и гиен. Все эти кости лежали вместе с глиняными изделиями такого же рода и с такими же рисунками, как и те, которые находятся в общем употреблении у жителей. Такие же животные останки были замечены в 1856 г. в слое гравия на дне Замбези, и теперь, в 1863 г., в песке на берегах озера Ньяса были обнаружены глиняные изделия с буйволовыми и другими большими костями. Но мы ни разу не нашли какой-нибудь вид оружия, которым могли бы быть убиты эти животные, чтобы быть употребленными в пищу человеком.
Когда мы пытались разобраться в том, о чем свидетельствовали породы на озере Ньяса и в других районах Южной Африки, нас всегда ставило в тупик то, что нельзя было обнаружить вовсе – или обнаруживалось совсем мало – обычных геологических рядов, как они описываются в книгах. Отсутствие морского известняка и доказательства колебаний почвы и моря, – таких обычных в других странах, – мешали нашим беспомощным исследованиям. Никогда не попадались ни мел, ни кремни. Больше всего напоминали меловые слои огромные плоские массы известкового туфа, и он, судя по отпечаткам тростника и листьев такого же вида, как те, которые и сейчас растут в окрестности, был, очевидно, отложением наземных потоков, которые раньше были более обильными, чем в настоящее время. Наряду с этими отложениями туфа наблюдались железистые массивы с вкрапленным в них гравием, который, по-видимому, был такого же происхождения, что и туф. Каменный уголь был открыт в песчанике, а песчаник был смещен только волнообразными движениями местных вулканических извержений. Только когда наш дальновидный и проницательный соотечественник сэр Родерик И. Мёрчисон собрал, как в фокусе, все лучи света, освещавшие этот предмет, из различных источников, все наши смутные предположения по этому поводу наконец оправдались. Те огромные подводные опускания и поднятия, которые так сильно подействовали на Европу, Азию и Америку, в течение предыдущих периодов не коснулись Африки. В действительности Африка является самым древним материком в мире. «Это, неоспоримо, великая страна, которая, не подвергаясь никаким изменениям, кроме тех, которые зависели от атмосферных и метеорных влияний, удержала в течение очень долгого периода времени свои древние территориальные условия» (из обращения к собранию Английского королевского географического общества 23 мая 1864 г.).
Судя по тому, что нам известно, у африканцев никогда не было каменного периода. Доказательство этому только отрицательное, но того же самого порядка, как и свидетельство о том, что во время каменного века не употреблялись бронзовые изделия.
Здесь, в каждом третьем или четвертом селении, мы видим сооружение, по виду похожее на плавильную печь для обжига кирпичей, в 6 футов высоты и от двух с половиной до трех в диаметре. Это глиняная, огнеупорная печь для плавки железа. Никакие флюсы не применяются, плавится ли железный блеск, бурый ли железняк или магнитная руда, и получается превосходный металл. Железо туземного производства такого хорошего качества, что туземцы уверяют, что английское железо по сравнению с их «никуда не годится». Африканские мотыги были признаны в Бирмингеме по качеству почти равными лучшему шведскому железу.
Когда мы проходили, мужчины иногда убегали с полей, на которых работали, и выносили на продажу новые мотыги, топоры и копья собственного производства. Здесь определенно железный век. Медь, по понятиям туземцев, которые добывают ее, плавя малахит, гораздо хуже поддается переработке, чем металл из железной руды, не требующий никаких флюсов. До сих пор, насколько нам известно, в этой стране никогда не пользовались ни оловом, ни цинком для составления сплавов с медью. Таким образом, мы можем ожидать, что бронзовый век наступит в обратном порядке. Был ли в Африке каменный век, остается под сомнением, так как, если не считать нескольких маленьких агатов, попавшихся нам в южной части материка, который мы исследовали, кремней нами найдено не было. [47] Каменный период мог пройти и без кремней, так как могли бы применяться и другие породы, но доказательства должны находиться под землей.
47
Здесь Ливингстон не прав. В восточной части Африки археологические находки каменного века встречаются довольно редко, но они часты во всей остальной Африке. В бассейне Замбези до прихода банту жили сааны (бушмены), которые даже в XIX в. пользовались каменными орудиями.
Мы совершили три длинных перехода за деревней Муази, в северо-западном направлении. Жители были довольно вежливы, но отказались продавать нам какие бы то ни было продукты. Они говорили, что мы слишком быстро передвигаемся; в самом деле, мы их захватили врасплох, и, прежде чем они успевали оправиться от удивления, мы были вынуждены отправиться дальше. Мы догадывались, что Муази прислал им распоряжение отказывать нам в продуктах, чтобы таким образом воспрепятствовать нашему продвижению в область, покинутую жителями. Но может быть, это было напрасным подозрением.
Одну ночь мы провели в селении Мачамбве, а другую – в селении Чимбузи. Редко бывало, чтобы мы могли найти старшину сразу же при входе в какое-нибудь селение. Он держится в стороне до тех пор, пока не выпытает всего о чужеземцах, или же действительно находится на полях и осматривает свое хозяйство. Однажды, когда старшина пришел со своего обхода с копьем, луком и стрелами, мы подумали, что он взял все свое оружие из-за нас и все время скрывался в какой-нибудь хижине, с хитростью выжидая, пока не услышал, что чужеземцам можно довериться. Когда же мы выслушали, как люди со всеми подробностями рассказывали об осмотре растущего в разных местностях хлеба в поле и с какой точностью они описывали топографию местности, мы убедились, что в некоторых случаях мы бывали не правы, и чувствовали себя сконфуженными.
Каждый бугорок, холм, гора и каждая вершина в горной цепи, точно так же, как и каждая речка, лощина и равнина, имеют свое название. В самом деле, каждая черта и каждая часть страны так точно различается соответствующим ей названием, что понадобилась бы целая жизнь, чтобы разобраться в их значении. Не недостаток, а слишком большое изобилие названий вводит путешественника в заблуждение, и, кроме того, выражения, употребляемые африканцами, так разнообразны, что самые большие ученые вряд ли поймут, о чем идет речь. Хотя мы и уклоняемся немного от темы, о том внимании, которое старшины уделяют сельскому хозяйству, все же, коснувшись богатства языка, хочется упомянуть о том, что мы слышали около 20 слов, обозначающих различные походки. Ходят, наклоняясь вперед или назад, качаясь из стороны в сторону, лениво или бодро, с важным видом, махая руками или только одной рукой, держа голову вверх или вниз, или еще как-нибудь. Каждый вид походки обозначается особым глаголом; а для обозначения всяких разновидностей дураков употребляется столько слов, что мы даже не пытались сосчитать.
Моффет перевел всю библию на язык бечуан и в течение последних 44 лет старательно изучал этот язык. Хотя он знает его намного лучше любого из туземцев, воспитывавшихся на миссионерской станции в Курумане, он, однако, считает, что все еще не владеет им в совершенстве. Все же, несмотря на то что этот язык так богат выражениями, в которых мы не испытываем особой нужды, в нем очень мало терминов для выражения отвлеченных понятий, например для описания умственной деятельности.
Наш третий дневной переход закончился днем в деревне Чинанга, на берегу одного из притоков реки Луангвы 27сентября 1863 г. В нескольких милях оттуда на равнине стоит огромная, в тысячу футов высотою, округленная гранитная масса, называемая Ньомберуме. Она отличается тем, что на ней очень мало растительности. Около нее стоит еще несколько других гранитных гор, которые, подобно большей части высот этой страны, украшены деревьями, а далеко на севере виднеется громада синих гор.