Путешествия по Африке
Шрифт:
И на следующий день путь проходил по широкой низменности реки Уэле. Береговая растительность видна с некоторых высоких пунктов дороги, но характер местности остается неизменным. Его основную черту составляют многие небольшие речки, впадающие в Уэле, все без исключения стекающие в главный поток по ровным лощинам широкого прибрежного леса. Здесь отсутствовали галерейные и террасовые леса, но великолепие растительности было не меньшее. Свет, проникающий в эти леса, ускоряет развитие поросли, так что рощицы и кусты между громадными деревьями больше охвачены лианами и вьющимися растениями, чем в галерейных лесах. Богатство этих речных лесов увеличивается многими другими формами растительности, какие встречаются на севере. Путь через такие леса усложнялся из-за густых зарослей, тем более что приходилось проходить через болотистые и разлившиеся речные потоки. Только по узким дорожкам, уже протоптанным людьми и животными, можно было пройти без большой потери времени. Мы в тот день прошли через восемь таких лесов
Вид на Уэле с Магарагаре
Фотография
После двухчасового трудного перехода через необитаемую дикую местность мы к вечеру достигли первых населенных пунктов. На этом последнем участке полил сильный дождь. Тем более приятными были для нас гостеприимные хижины мангбалле, разбросанные кругом в банановых зарослях реки Уэле. Они образовали новое поселение под начальством вождя Дзумбе, брата Назимы и Бангузы, и были подвластны небольшой правительственной станции, находившейся на южном берегу Гадды, при ее впадении в Киба-ли. Наше прибытие привлекло толпу любопытных, женщины и дети сопровождали нас по полям и пашням к нашему пристанищу. На другой день затяжной дождь помешал нашему дальнейшему путешествию. На станции, расположенной недалеко отсюда, уже знали о моем прибытии к мангбалле. В сопровождении местного управителя Али и толпы арабов, я 14 октября пошел на станцию у реки Гадда. Дорога проходила вдоль длинных извилин реки. Главное направление реки — на восток; мы шли в этом направлении около трех часов, пересекли шесть притоков вблизи их впадения. Часть из них имела быстрое течение, сделавшее необходимым пользование лодкой. Так как здесь берег густо населен и через каждые 20–30 м встречаются группы хижин, то и дорога лучше утоптана и более удобна для пешеходов, а на некоторых участках даже расширена и очищена. Напротив, в дикой местности дороги едва заметны и по извилинам ведут через чащу травы так, что можно было бы каждые 5 минут наносить от двадцати до тридцати направлений компаса. Действительное расстояние, по прямой линии, таким образом, значительно короче, чем пройденный путь.
Из области мангбалле недалеко до хижин племени дай. Они принадлежат к племени мангбатту, но говорят на собственном диалекте и являются исключительно речными жителями и владельцами лодок на этом восточном участке Уэле, подобно тому как на запад от Мамбанги лодочниками и рыбаками являются эмбата. Вблизи станции у Гадды находятся под властью Али, кроме метисов, родственных по племени мангбатту, поселения ниапу, которые часто встречаются в других областях. Но ниапу по своему происхождению далеки от племени мангбатту, они принадлежат к амади, живущим на западе к северу от Уэле. Последний переход привел меня в уже исследованную область, где я снова мог пользоваться картами.
К западу, как и к востоку от станции у реки Гадда д-р Швейнфурт перешел реку 19 марта и 13 апреля 1870 года. Ему мы обязаны первыми определенными сведениями о мощной реке тропической Африки и о своеобразии народа, населяющего ее южный берег. Вместе со своим проводником, торговцем слоновой костью Абд-эс-Саматом, он после однодневного перехода к югу от Уэле пришел к королю Мунзе, могущественному самодержцу народа мангбатту [11] . Прошло едва десять лет со времени посещения мангбатту Швейнфуртом, а какой переворот совершился в стране! Король Мунза вместе с несколькими сочленами своей династии был убит арабами, на их место в качестве господствующего класса приказчики Абд-эс-Самата посадили своих угодливых рабов; вместе с тем к власти пришли абангбе — одно из родственных мангбатту племен. Во время моего путешествия бывшим округом Мунзы повелевал вождь абангбе — Ниангара.
11
Швейнфурт, как известно, пишет «монбутту». Мое ухо это слово воспринимает в форме «мангбатту». Я пишу также «бангба» вместо «банта». — Прим. авт.
Мой обратный путь к Ндоруме от станции у Гадды проходил на север, поэтому я должен был после экскурсии в южный округ возвратиться сюда. По этой причине я при выступлении на юг 17 октября взял с собой только необходимое из моих «эффектов». Я уволил со службы Адамата, причинявшего мне много неприятностей и желавшего, как видно, остаться у своих земляков мангбатту.
Направление движения к станции Тангази, главной колонии нубийцев к югу от Уэле, было юго-восточным. На половине пути мы переночевали у вождя Бонгуа. Встреченные здесь хераны текут на северо-восток к Гадце. Первый хор имел скалистое русло; другая, шириной в десять шагов, речка (Анакаба) — песчаное дно, но по сторонам была ограничена глубоким болотом. По другую сторону речки Анакабы поверхность заметно возвышается, и отсюда начинается легкое холмообразование, переходящее за третьей речкой в низкие гранитные скалы. В остальном и здесь широкие плато между речками сложены латеритом.
Прежний управитель станции Тангази Абд-эль-Мин вышел мне навстречу со своими телохранителями, оборванными нубийцами, в сопровождении туземцев. Но это было сделано не ради оказания почести, а, как потом выяснилось, исключительно для того, чтобы взять меня под полицейский надзор и воспрепятствовать всякому общению с туземцами. Все их действия и мысли были направлены на то, чтобы не допустить ко мне никого, кто мог бы принести жалобы на их недостойное поведение. Уже у Бонгу Абд-эль-Мин велел жестоко наказать одного туземца, провожавшего меня от станции Али сюда и оказавшего мне мелкие услуги. Во всем Судане и там, куда проникли нубийцы, наиболее употребительный вид наказания — наказание плетьми из бегемотовой кожи. Туземные властители не проводят систематических наказаний бичеванием своих подданных, но многие вожди, находящиеся в подчинении египтян, научились этому от нубийцев. К сожалению, в отдельных колониях западного побережья Африки бичевание возведено в закон.
В сопровождении арабов мы уже на следующий день достигли станции Тангази. Шесть речек пересекли дорогу, из них только первые четыре впадают в Гадду. Затем следует широкая, но мало заметная в этом месте возвышенность, служащая водоразделом между Гаддой и Бомоканди, этим самым большим притоком Уэле. Таким образом, две последние болотистые речки, которые мы перед своим приходом на станцию перешли вброд, впадают в Бомоканди. Между всеми этими ручьями и водотоками земля принимает постепенно волнистую и холмистую форму, а в котловинах, опоясанных лесом, воды незаметно текут в тени высокоствольных деревьев. Любая попытка описать роскошь и богатство форм этой густой береговой растительности была бы далека от действительности.
Пальмы рафия {59} , древесину которых племена, живущие к югу от Уэле, употребляют особенно для изготовления изящных, очень легких, скамеек, образуют здесь, в речных низменностях, непроходимые чащи. Вне этих густых лесных полос, находящихся в вечной влажности, но вблизи них и скрытых ручьев стоят группами красивые хижины туземцев, окруженные разнообразными культурными растениями. Из сочной зелени банановой рощи выступают красивые домики с просторными, открытыми галереями, поразительно симметричного строения. При их постройке также употреблялись черенки листа пальмы рафия. Но масличная пальма, из которой добывают, кроме масла, также излюбленный и замечательный пальмовый сок, шипучий и опьяняющий напиток, возвышается над другими растениями и образует во многих местах прелестные рощи. Возле хижин расположены поля маниока или кассава (Manihot utilissima), от которой в пищу идут не только корневидные клубни, но и растолченные молодые листья в качестве приправы к мучной каше. Встречаются сладкие бататы, тыквы, маис и небольшие поля, засаженные табаком. Число поселений увеличивалось лишь к югу от места жительства вождя Бонгуа, там также в то время жили под властью абангба люди племени мангбатту, наряду с колониями ниапу и осколками других племен.
Главный интерес на пути к станции Тангази представлял первый отрезок. Здесь мы вступили на историческую почву, а именно — в посещенную д-ром Швейнфуртом область и местожительство короля Мунзы, так как резиденция когда-то могущественного повелителя мангбатту была расположена по ту сторону ручья Дуто на слегка наклонной равнине в самой непосредственной близости от нашего маршрута. Но от всех достопримечательностей культурного селения ничего не осталось. Даже большая описанная Швейнфуртом галерея для торжественных собраний исчезла; напрасно искал мой взор на обширной равнине еще что-либо, хотя бы деревянный столб, который бы не сгорел полностью. Могила Миани также находится на этой равнине, так как он умер в одиночестве, тяжело страдая, при дворе Мунзы, прежде чем и последнего постигла та же участь. Короля убила пуля нубийского солдата, когда Мунза, после поражения, хотел бежать в лесную чащу у ручья Дуто.
Когда я прибыл в Тангази, меня принял начальник Магомед Адду; при этом драгоманы, по обычаю, дали несколько выстрелов в знак приветствия, но это было пустым лицемерием. Любопытство вскоре привело сюда часть жителей станции, и суверен Ниангара явился со своими вождями и многими туземцами. Даже тех немногих вещей, что я взял с собою, было достаточно, чтобы произвести впечатление. Ружья были разложены, и все дивились их механизму. Маленькие музыкальные ящики доставили развлечение даже нубийцам. Так вначале создавались дружеские отношения с арабами, и они не забыли обычного гостеприимства, прислав мне вскоре маис, кур и даже томаты (Lycopersicum esculentum Mill.), которые в этих негритянских странах не часто встречаются, но охотно и с лучшим успехом возделываются магометанами в их поселениях.