Путешествия в Мустанг и Бутан
Шрифт:
Рёв трубы возвестил о прибытии солдат: отделение в 15 человек, одетых в шёлковые сине-золотые чубы и меховые шапки, несло в руках мушкеты и длинные рогатины — их используют в Тибете и Мустанге как подставки при стрельбе с лошади, а иногда и как штыки. Воины встали на одно колено по обе стороны от ламы и изготовились к бою. Священнику начали подавать блюда, он по очереди бросал их на землю, разбивая на мелкие осколки. Каждый раз солдаты производили залп из мушкетов.
Во всём зрелище, разворачивавшемся в пустыне под стенами форта, было что-то величественное и таинственное; выстрелы отражались от окрестных холмов. Когда последнее блюдо разлетелось на куски, толпа исторгла пронзительный
Я вновь оказался на площади. Таши повёл меня к дому, где Калай по собственному почину решил остановиться и даже успел развьючить нашу строптивую скотину. Во дворе было уже темно, яки стояли привязанные возле грубого чана. Спотыкаясь и больно стукаясь коленками, я поднялся сначала по каменным ступенькам, потом по шаткому стволу, в котором были сделаны насечки, и оказался на крыше, куда выходили двери двух комнат. В одной Калай раздувал в очаге лучину. Хозяйка, сказал он, согласилась отдать одну комнату под кухню, а вторую — под спальню.
Согнувшись, чтобы не разбить голову о косяк, я ступил в тёмное помещение. Пол был земляной, но сухой и без пыли. В глубине возвышался алтарь, похожий на распахнутый резной шкаф со ступенями, где на полках стояли бронзовые и деревянные статуэтки божеств и великих лам. Центральное место занимал Мантрейя — «грядущий Будда». Комната на крыше была часовней, и перспектива провести ночь в столь вдохновенном месте, вместо того чтобы ёжиться под ледяным ветром в палатке, заранее согревала душу.
Я привык за время пути ложиться с заходом солнца и тут же засыпать, но сейчас в голове теснились тысячи мыслей. Где раздобыть провизию? Как получить доступ к архивам, если таковые имеются? Я рассчитывал провести три недели, а если потребуется, и больше в Ло-Мантанге и за это время ознакомиться в подробностях с его жизнью. Затем, взяв минимум багажа, отправиться на север, где есть интересные монастыри. После чего, если всё пройдёт хорошо, повернуть на юг, к Царангу, и пробыть там неделю.
У Таши я осведомился, не святотатство ли — спать в молельне? Наоборот, уверил он меня, в Тибете часовня как раз и предназначается для почётных гостей. Ло-Мантанг часто принимал бродячих монахов, но законы гостеприимства распространяются и на паломников и торговцев. Я же, как выяснилось позже, был первым европейцем, проведшим ночь внутри ограды средневекового города.
Утром, в половине шестого, Таши с Калаем уже готовили чай. Позавтракав, я принялся за осмотр нашего жилища. На втором этаже, пряма под нами, в комнатах с узкими, подслеповатыми оконцами жила хозяйка, пожилая вдова, и её престарелый родственник. Одну комнату снимал молодой кхампа, с ним мы быстро подружились и провели вместе немало приятных вечеров. В первом, низком, этаже помещались хлев и прочие службы.
Наш дом примыкал к задней стене королевского дворца. Вообще вся столица представляла собой компактную массу слепившихся домов; узким улочкам приходилось огибать, а иногда и подныривать под них. Город делился по горизонтали на две части: солнечные террасы на крышах, где днём занимаются хозяйством, и тёмные, без окон первые этажи. Вторые служат зимой спальнями. Таким образом, жилище идеально приспособлено к суровому континентальному климату Мустанга с его резкой сменой жары и ледяного холода.
В десять часов у нас на крыше появился молодой человек в ярко-красной чубе. При виде меня лицо его озарилось улыбкой. Он сообщил, что король прислал за мной двух лошадей и ждёт меня в своём летнем дворце. Добрый знак!
Кликнув Таши, я начал лихорадочно готовиться к
Подарок, конечно, странный, но я надеялся, что его оригинальность сыграет свою роль…
Надо же, притащить на «Крышу мира» четырёхсоткилограммовый багаж и совершенно забыть о ката! По обычаю, в знак уважения высокопоставленному лицу подносят красивый шарф из белого шёлка — так называемый ката. Где же теперь отыщешь их в количестве, достаточном для королевского двора?
Упущение, к счастью, помог исправить незнакомый монах, который влез на крышу и молча наблюдал за нашими сборами. Я повернулся к нему и спросил, не может ли он достать ката. Монах немедля вытащил из складок своей чубы клок засаленного белого шёлка. Н-да, пожалуй, бедновато для короля… Я стал умолять Таши объяснить доброму человеку, что нам нужно два самых красивых ката. Монах пообещал достать их и скатился по лестнице вниз.
Таши завязал мою чубу на лхасский манер — с двумя складками на спине. Вид у меня был шикарный, по крайней мере так мне казалось: чисто выбритое лицо, под тибетским халатом свежая рубашка с галстуком.
— Ну, как я выгляжу? — обратился я к Таши.
Тот критически осмотрел меня и кивнул. Оставалось спустить рукава чубы в знак принадлежности к аристократии. Правда, пока я спускался по насечкам в бревне во двор, где нас ожидали две маленькие лошадки под щегольскими сёдлами, инкрустированными серебром и покрытыми ярко-оранжевыми ковриками, мой Костюм пришёл в некоторый беспорядок.
Тревога снедала меня всё время, пока не появился запыхавшийся монах с двумя дешёвыми полотняными ката. Ладно, выбора нет, пришлось купить такие — они хоть были чистые. Я оседлал одного пони, Таши — второго. Посыльный подробно рассказал, как ехать в Тренкар, летнюю резиденцию короля.
Жаль, что никто нас не видел при выезде из города; я казался себе рыцарем, скачущим с верным оруженосцем к монарху. Дорога прижималась к ледяному ручью. По ту сторону поднимались развалины двух древних крепостей. Кто построил их и когда? Позже в рукописях я найду упоминание о двух фортах Три — верхнем и нижнем, но больше никаких подробностей… За холмом показался Тренкар — селение в 20 домиков рядом с двумя квадратными зданиями; в одном из них был зал для собраний, а второе представляло летнюю королевскую резиденцию. Тренкар — собственное имение короля.
У встречного крестьянина мы спросили, где живёт король. Человек был одет в очень красивую белую чубу из козьей шерсти домашней выделки. Он почтительно вытянул руку в направлении самого крупного строения.
Возле массивного деревянного портала я спешился. Никого не видно. Входить или нет без приглашения? Оглядываю дворец. Это, без сомнения, один из прекраснейших образцов тибетской архитектуры — большое здание с грациозными геометрическими пропорциями. Мустанг, очевидно, должен насчитывать не одно подобное сооружение. Если говорить о традициях, то достаточно вспомнить, что лхасский дворец далай-ламы — Потала, построенный 300 лет назад, имеет 19 этажей. Следовательно, он долгое время превосходил по высоте все здания Европы, пока в 1950 году в Бельгии и Западной Германии не возвели первые небоскрёбы. Но как будут выглядеть они, когда им исполнится, как Потале, 300 лет?!