Путеводитель по поэзии А.А. Фета
Шрифт:
Обращают на себя внимание также примеры постановки сказуемого перед подлежащим: «вылетает май» [102] , «Разносится тревога и любовь» (для русского языка более привычен противоположный порядок). Посредством этого приема подчеркивается динамика, движение. Еще более выразительны случаи постановки определения после определяемого слова, а не перед ним: «за песнью соловьиной», «лист полупрозрачный», «деве новобрачной». Помещение определения после определяемого слова — черта, характерная для церковнославянского языка и унаследованная в высоком стиле русской поэзии XVIII века. Прибегая к такому синтаксическому приему, Фет придает своему стихотворению торжественное, почти одическое звучание. Кроме того, эти определения — эпитеты благодаря нарушению привычного порядка слов приобретали дополнительное воздействие, усиленное их концевой позицией в строках и участию в создании рифм.
102
В первом случае, кроме того, разорвано соседство притяжательного местоимения твойи существительного май(должно быть: вылетает твой май), необычно и само присутствие глагола — сказуемого вылетает. Более привычным было бы: «Как свеж и чист твой май!». Нарушение привычного порядка слов было характерно для русской торжественной поэзии, для одической традиции, на которую Фет, вероятно, и ориентируется.
Звуковой
В стихотворении выделяются повторы звуков н, си парного звонкого з, л, р, в меньшей мере т.Они акцентированы не только из-за частотности (пять звуков нв тринадцатой строке, открывающей последнее четверостишие) или силе ( н, ли р— сонорные согласные, иначе так и называемые «звучные»). Эти звуки входят в состав ключевых слов стихотворения, связанных его тематикой (май с кая, с веж, чи с т, н ега, н очь, т епло, тр евога, к р о т ко, пе сн ью, со л овьи н ой, л юбовь, бе р езы, бе ст еле сн ей, лик, т оми т ь [103] и др.).
103
Корневые звуки слов воздействуют сильнее, чем, например, звуки в составе суффиксов, так как теснее связаны со смыслом. Но я счел возможным выделить в ключевых словах все повторы названных выше согласных звуков.
Т, ри лвыполняют отчасти и звукоподражательную функцию, словно имитируя трель соловья и фактически становясь ее свернутым обозначением (анаграммой) в строке « Р азносится тр евога, и л юбовь».
Из гласных выделен в первой строфе открытый звук а : он встречается семь раз и звучит в сильной (ударной) позиции. Во всех других строфах частотность а намного ниже. Звук а словно ассоциируется с «открывающейся», выходящей на волю весной и маем (а м а й — одно из ключевых слов стихотворения, завершающее первое четверостишие). В последующих строфах звук а, по-видимому, частично теряет прежнее значение, но остается выделенным в ударных позициях (особенно в акцентированных определениях полупрозр ачный, новобр ачной, также значим он и в повторенном как ая.
Вот схема звукового строя стихотворения:
Как а я ночь! Н а в с ем как а я н ега! Б л агода р ю, р одной по лн очный кр а й! Из ц арст ва льдов, из ц арст ва вьюг и с н ега [104] Как с веж и чи ст т вой вы л е тает май! Как а я н очь! В с е з ве з ды до еди н ой Т еп л о и к р о т ко в душу с мо тр я т вновь, И в воздухе за пе сн ей с о л овь и ной Р а зн о с ится тр евога и л юбовь. Бе р е з ы ждут. Их л и ст по л уп р о зр ач н ый З а ст енчиво ма н и т и т еши т в з о р . Они др ож ат . Так деве н овоб ра ч н ой И ра до ст е н и104
Слова царства, снегавходят в смысловое поле ‘зима’, скопление согласных рств как бы передает трудность высвобождения весны из обители холода. Можно утверждать, что а. р, с, т, н выполняют в стихотворении противоположные функции. Но допустима и иная трактовка: происходит как бы «подтапливание» «зимних» слов «весенними» звуками.
«Заря прощается с землею…»
105
Текст, как и в других случаях, дается по изд.: [Фет 1959]. В этом издании тексты напечатаны по последним прижизненным публикациям, но при воспроизведении этого стихотворения сделаны пунктуационные изменения в соответствии с новыми правилами: точка с запятой в конце шестой строки, точка в конце шестой и точка в конце двенадцатой строк заменены восклицательным знаком. См. текст стихотворения в составе переизданного сборника 1863 г.: [Фет 2002, т. 1, с. 266].
Источники текста
Первая публикация — журнал «Русский вестник», 1858, т. 18, № 12 (декабрь), кн. 2, с. 629. Стихотворение (с незначительными изменениями) включено в состав прижизненного сборника поэзии Фета: Стихотворения А. А. Фета. 2 части. М., 1863. Ч. 1. Автограф ранней редакции стихотворения в так называемой тетради 1, хранящейся в рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинского Дома) Российской академии наук.
Место в структуре прижизненных сборников
При издании в сборнике 1863 г. стихотворение было помещено в состав цикла «Вечера и ночи» (см. состав цикла в изд.: [Фет 2002, т. 1, с. 263–266]). В плане неосуществленного нового издания, составленном Фетом в 1892 г., «Заря прощается с землею…» также включено в цикл «Вечера и ночи» (см. состав раздела в изд.: [Фет 1959, с. 203–216]). В состав цикла входит в ряд пейзажно-философских стихотворений.
Композиция
Стихотворение состоит из четырех строф — четверостиший, каждое из которых объединено перекрестной рифмовкой: АБАБ. Первая строфа — упоминание о вечерней заре — еще без выделения деталей и без эмоционального отношения к закату. Первая строка — упоминание об уходящей, догорающей заре — может быть понята как простая констатация времени стихотворения (заката), представленная в форме олицетворения — персонификации: заря, как живое существо, как человекоподобный (антропоморфный) персонаж, «прощается» с землей. Но возможна и даже более вероятна другая трактовка: первая строка — изображение пространственного «верха» — неба, на котором горит прощальная заря. Вторая строка по контрасту изображает пространственный «низ» — землю, ее низменные места: «Ложится пар на дне долин». Не названному, но подразумеваемому яркому закатному свету противопоставлен блеклый, стирающий все контуры предметов пар — туман.
Во второй половине строфы обнаруживается присутствие созерцателя — лирического «я» («Смотрю <…>») и указаны предметы, на которые направлено его внимание: лес и его вершины. В первой из двух строк представлен лес, световая и цветовая характеристика которого — темная («покрытый мглою»), а во второй, замыкающей строфу, — вершины деревьев, чей свето- и цветовой признак противоположен «мгле» леса: это «огонь». Происходит разъятие, разрыв единого образа и одного цельного предмета: лес, деревья погружены в «мглу», а их вершины объяты ярким светом.
Во второй строфе описание вершин деревьев в лучах заката уже детализировано: изображено постепенное угасание лучей в макушках кроны. Нейтральность тона отброшена и забыта: созерцатель любуется закатом как чудом (строфа состоит из двух восклицательных предложений: «Как <…>!», «С какою <…>!»). В отличие от свернутой, полустертой персонификации («заря прощается») во второй строфе содержится развернутое олицетворение ( деревья с негою купают свой венец), построенное на двух метафорах: «купают» и «венец» (окказиональный поэтический синоним, замена прозаической «вершины» из последней строки первой строфы). Четвертый стих первой строфы и четвертый стих второй говорят об одном и том же, но совсем по-разному: вначале было именование предмета, теперь это «пышная», «роскошная» сцена торжества вечерней природы. Метафора «купают» в применении к иносказательному «огню» лучей создает выразительный эффект противоречия, оксюморона ( купают в огне). Слово венецблагодаря своему первичному значению (‘корона’, ‘регалия царской власти’) придает деревьям, вечерней природе царственность.
В третьей строфе преображение деревьев на вечерней заре непосредственно названо таинственным, чудесным, нереальным (или сверхреальным); показательна лексика строфы: «таинственней», «безмерней», «как сон». Парадоксальное сочетание — сращение образов тьмы и света развернуто «по направлению» к темноте: уже не лучи заходящего солнца, а тень от деревьев оказывается в поле зрения созерцателя. Темные деревья теперь противопоставлены закату как ярчайшему фону, на котором особенно ощутима их живая графика, «легкий очерк».