Пути-дороги
Шрифт:
Ночью она часто поднималась, будила отца, а к утру сладко заснула и не слыхала, как в комнату вошла мать.
Василий поднялся ей навстречу. Они поздоровались. Марина склонилась над девочкой.
— Будить, что ли? —
— Пусть поспит. С базара поеду — захвачу… Ну как? Досталось тебе с ней?
— Всяко бывало…
— Детской площадки в колхозе у нас пока нет еще, а мне в уборку не до Машеньки. Жила бы она, как сирота заброшенная. Спасибо, выручил ты меня…
— Рад стараться, — усмехнулся Василий. — Нечего сказать, в няньку меня превратила. — Он помолчал, потоптался на месте, потом тихо позвал: — Марина! А может, останешься? — и сам не поверил тому, что сказал. — Ведь неразведенные мы с тобой… Все муж да жена. Даже не ссорились…
Марина задумчиво покачала головой:
— Это правда, не ссорились… А только зачем я пойду к тебе? В кухарки да белье стирать? И все-то мое звание будет — счетоводова жена. Не велика честь. А в колхозе у меня дело верное… Нет уж, Василий Иванович, от добра добра не ищут. И не зови больше!
Нависло тяжелое, неловкое молчание. Марина покосилась на стенные часы:
— Я, пожалуй, пойду… Там на подводе Колька ждет. — И она шагнула к двери.
— Погоди! — Василий
— Не знаю, — неуверенно ответила Марина. — Может, и примут… Как общее собрание, его воля. Хотя счетовод у нас уже есть…
— А ты, Марина, ты… приняла бы?
— Я что, — смутилась Марина. — Сердце у меня женское — меня не спросится, возьмет да и простит. Тут как собрание… А главное — ребятишки. Колька, так тот в сердцах аж зубами скрипит. Ты ему всю радость ребячью испортил. — Она тяжело вздохнула. — Сам подумай, Василий, силы хватит — приходи.
Василий перевел дыхание, усы у него задрожали, и, втянув голову в плечи, отступил от двери.
Марина ушла.
Маша проснулась около полудня, обиженно захныкала, заторопилась и потребовала, чтобы отец немедленно проводил ее к матери.
Василий повел девочку на базар. Но перед молочными рядами он остановился: день был воскресный, и на базар, наверное, приехало немало колхозников из Березовки.
Василий приподнял Машу на руках и показал ей мать:
— Вот она, в зеленом платке. Видишь? Иди к ней.
— А ты?
— Я… я потом, дочка… Другой дорогой приду.