Пути Предназначения
Шрифт:
А здесь… Это похоже на то, как удаляют швы на затянувшейся ране — приятного ничего нет, но и болью тоже не назовёшь. Противно, только и всего. Хотя и необходимо.
Разговор с императором поставил точку в нескончаемо длинном споре теньма-четырнадцать с самим собой, завершил какой-то этап его жизни.
«И завершил пустотой, — подумал Клемент. — Итог моей жизни — пустота».
— Что с тобой, четырнадцатый? — спросил пятый. — Ты всегда был с придурью, но то, что ты вытворяешь теперь…
Клемент посмотрел на него с интересом.
— Пятый, а ты ещё помнишь, что тебя зовут Эльван, что фамилия твоя Кадере?
— Это здесь при чём?
— Ни при чём. Просто у тебя есть имя, а не только номер.
Клемент прошёл в дежурку, сел в кресло. Теньмы тут же пересели подальше, — никто не хотел, чтобы вместе с рехнувшимся четырнадцатым наказали и его.
Клемент медленно обвёл их изучающим взглядом.
«Почему я не замечал, как пусты их лица? Все они разные — человеки, берканы, наурисы. У каждого свой оттенок глаз и кожи, свой цвет волос… Тембр голоса тоже у каждого свой. Разные отпечатки пальцев. Каждый из этих людей уникален и неповторим. Но почему они выглядят такими неразличимо одинаковыми, что распознать их можно только по номеру? Ведь ни у кого из них действительно нет собственного лица. Разве что Эльван сохранил что-то своё. Да, Эльван не безлик. Зато все остальные похожи на манекены. Они всего лишь подобие людей, но не люди. Запрограммированная на определённый набор действий биомасса».
От этой мысли стало холодно до дрожи. И болью кольнуло душу.
Теньм-пять смотрел на четырнадцатого с тревогой. Что-то неладное с ним происходит. Четырнадцатый никогда ещё не был таким… таким… Эльван затруднялся подобрать определение, но лицо четырнадцатого пугало.
И не зря.
— Когда Светоч отозвал меня с расследования, — сказал четырнадцатый, — то из-за внезапности приказа получилась накладка с транспортом. В Маллиарву пришлось лететь гражданским аэсром. Полчаса сидеть в зале ожидания. Он был вип-варианта — ни толчеи, ни духоты, ни шума… Подавали отличный кофе и бисквиты. Но в зале оказалось два огромных окна. Первое выходит в обычный зал, второе — на маленькую торговую площадку, такие есть в любом космопорте. Вип-зал на третьем этаже, обзор очень удобный. И подробный. Окна зеркальные, и люди внизу не знали, что на них смотрит предвозвестник государя.
— Ты это к чему? — настороженно спросил Эльван.
— Люди вели себя естественно. Так, как ведут всегда. И я заметил нечто, о чём не могу забыть до сих пор. Чтобы убедиться в правильности наблюдения, я спустился в общий зал, прошёлся по торговой площади. Даже заглянул в один из подсобных отсеков. Там упаковывали готовые завтраки для пассажиров.
— И что же такое невероятное ты увидел?
— В космопорте тысячи людей. И никому из них нет никакого дела до Алмазного Города. Этим людям безразлично, кто правит Бенолией: Максимилиан, его племянник Филипп или даже выборный президент. На их повседневную жизнь смена властителя никак не повлияет. Это два различных мира. Первый — Алмазный Город и все подчинённые ему канцелярии, службы и коллегии. Второй мир — Бенолия, которая состоит из обычных людей, занятых самыми обычными делами. И пересекаются миры лишь частично. Но если исчезнет Бенолия, Алмазный Город обречён на гибель. А если не станет Алмазного Города, то Бенолия пропажи и не заметит.
Теньмы ошарашено молчали, смотрели на четырнадцатого с ужасом.
— Это слова бунтовщика, — сдавленно сказал кто-то из них. — Тебя расстреляют за такие речи. И нас всех накажут. Из-за твоего поганого языка нас пошлют на «лестницу пяти ступеней».
Теньм-одиннадцать вскочил с кресла.
— Если возложить к ногам капитана его голову, то получим прощение!
— Правильно, — поднялся теньм-восемь. — Надо сейчас же отрезать ему голову. Кровь отступника смоет нашу вину.
— Сидеть! — шагнул на середину дежурки Эльван. — Чью голову отрезать, а чью — оставлять на плечах, решать будет тот, кто волею Светоча назначен распоряжаться нашими судьбами — Серый капитан. Четырнадцатый виноват, но казнь слишком дорогая цена! Он заслужил одну ступень лестницы, ну две. И не больше!
— Ты что, изменника покрываешь?! Тогда отрезать голову надо и тебе.
Эльван с вызовом и насмешкой оскалил клыки.
— Или тебе. Ты своей черепушкой всё равно никогда не пользуешься.
— Что ты сказал? — шагнул к нему восьмой теньм.
— Я сказал, что решать нашу судьбу может только Светоч и, если на то будет его воля, капитан. А ты посягаешь на властительное право Светоча! И подстрекаешь к этому других.
— Даже не пытайся переложить на нас чужую вину, — зло прошипел теньм-одиннадцать.
— Какую это «чужую» вину? — холодно уточнил Эльван. — Четырнадцатый виновен всего лишь в неразумных до дерзости речах. Но ты и восьмой, твой подельник, предложили устроить самовольное судилище. А это уже оскорбление императорского величия и умаление капитанского достоинства.
Эльван кончиками пальцев поглаживал кнопки коммуникационного браслета.
— Вызываем капитана. Пусть он оценит вину каждого и назначит воздаяние.
— Ты… — срывающимся голосом проговорил одиннадцатый. — Ты тоже судил четырнадцатого сам.
— Нет, ни в коей мере. Я лишь предположил, какой приговор наиболее вероятен. И сказал, что окончательное решение примет капитан. Если, конечно, Светоч не прикажет иного. Поэтому да свершится его воля и пусть пресвятой поможет капитану её воплотить. — Эльван нажал кнопку экстренного вызова. Ответного сигнала не было. Эльван потряс браслет, нажал кнопку ещё раз.
— С браслетом всё в порядке, — сказал капитан. — Просто связь автоматически отключается, если абоненты находятся в одной комнате. Я здесь уже две минуты, но вы так увлеклись разбирательством, что меня и не заметили.
Теньмы вскочили с кресел, замерли по стойке «смирно». Четырнадцатый, восьмой, одиннадцатый и пятый встали на правое колено. Одна ладонь лежит на левом колене, вторая упирается в пол, головы склонены покорно.
— Капитан, позвольте доложить… — начал Эльван.
— Не трудись пересказывать подробности. Я знаю всё. — Капитан кивнул на камеры видеонаблюдения, жестом велел теньмам подняться.
Клемент коротко и зло рассмеялся.
— Открытого надзирания вам показалось мало, капитан, и вы решили почтить наши разговоры личным подслушиванием и подглядываем. Скрытно, на тараканий лад, проскользнуть в дежурку, забиться в щель и…
— Замолчи, — велел капитан. — Ты и без того уже языком натрепал достаточно.
— Зато теперь вы развлечётесь, собственоручно отрезая мне голову.
— Четырнадцатый, молчать!
— У меня есть имя, капитан. Я Клемент Алондро. И если вы, Серый капитан Димайр Файдис, собственное имя позабыли за ненадобностью, то я своё помню! У меня есть имя!