Путник, зашедший переночевать
Шрифт:
«Так что же ты собираешься сделать?» — спросил собеседник.
Старик воздел руки к небу: «Не на кого мне опереться, кроме как на Отца моего Небесного, пусть бы забрал мою душу к Себе еще до того».
Собеседник грустно сказал: «Да, великую милость оказал Святой и Благословенный Своим творениям, когда даровал им возможность смерти».
Они вздохнули и тихо заплакали.
Глава пятьдесят седьмая
Переход через реку Самбатион
Сегодня, выйдя из гостиницы с намерением пойти в Дом учения, я увидел маленького Рафаэля, который лежал перед своим домом на соломенной подстилке. Солнце в Шибуше не заглядывает в дома бедняков, и, когда госпожа Бах хочет, чтобы ее сын порадовался солнечному свету, она выносит его наружу.
Рафаэль лежал на солнце и улыбался ему, ловил его в шапку и не давал уйти. Он уже несколько месяцев не видел солнца и теперь хотел его удержать.
Я думал было обойти его и пройти мимо. Во-первых, меня томило желание добраться наконец до Дома учения, а во-вторых, не хотелось отвлекать ребенка. Но когда я увидел его худые пальцы, освещенные солнцем, мое сердце наполнилось жалостью. Я подошел к нему и молча сел рядом. Он тоже молчал.
Я подумал, что нельзя просто сидеть и молчать, и спросил, не жарко ли ему. Он ответил: «Жарко. А тебе разве тоже жарко?»
Я сказал: «Солнце для всех одно и то же, как оно согревает одного, так оно согревает и другого».
Он рассудительно произнес: «Я думал, что раз ты из Страны Израиля, а в Стране Израиля солнце вдвое жарче, то, может, у нас тебе никакое солнце не достаточно жаркое».
«Человеку свойственно привыкать», — сказал я.
«А я думал, что тому, кто был там, всегда холодно здесь», — сказал Рафаэль.
«Почему ты так думал?»
«Не знаю».
«Ты не знаешь, а все-таки говоришь?»
«Нет, я знаю, но я не знаю, поймешь ли ты, если я тебе скажу».
«Все-таки скажи, дорогой, скажи».
«Нет, скажи ты».
«Как же я скажу, если я не знаю, что сказать?»
«Тогда я спрошу тебя что-то другое. Где красивее — там или там?»
«Как это понять, Рафаэль, — там или там? Может, ты хотел спросить — там или здесь, то есть в Стране Израиля или в Шибуше?»
«Нет, — возразил Рафаэль. — Я сегодня читал в книжке про реку Самбатион [244] , и про десять колен, и про детей Моисея [245] , и я спрашиваю, где красивее — там или в Стране Израиля?»
244
Самбатион — легендарная река, за которую якобы были уведены ассирийцами десять колен Израилевых. Так как Самбатион, по легенде, спокоен только по субботам, а в будние дни бушует так, что его невозможно перейти, то эти исчезнувшие колена не могут вернуться (переход реки в субботу был бы грехом). Однако Агада утверждает, что с приходом Мессии Самбатион станет спокойным и все евреи смогут воссоединиться в Земле Израиля.
245
…про детей Моисея… — Дети Моисея в переносном значении — весь еврейский народ и всякая его группа.
Я сказал: «Ты спрашиваешь то, что и так очевидно. Ведь сами десять колен и дети Моисея все свои дни надеются взойти в Страну Израиля, и, если бы не окружил их Святой и Благословенный рекой Самбатион, они бегом бы побежали туда. Но Самбатион-река всю неделю течет, и спешит, и несет камни, и не дает человеку пройти, а в субботу, когда она отдыхает, они не могут ее перейти, потому что они очень благочестивые люди и соблюдают субботу. А ты спрашиваешь, где красивее. Конечно, в Стране Израиля!»
Мальчик задумчиво произнес: «А я думал, что раз на них там другие народы не налагают свое ярмо и царь не держит их в рабстве, то у них там красивее».
Я сказал: «Это верно, они не знают ни ярма, ни рабства, но они не знают и радости Страны Израиля, потому что эта радость познается только в самой Стране Израиля».
Он опять спросил: «Неужели там действительно нет ярма?»
«Разве ты не читал об этом в книжке?»
«И другие народы им не завидуют?»
«Еще как завидуют. И поэтому идут на них войной».
«Так же, как здесь? Как в нашем городе, когда пришли другие народы и сражались один с другим и поубивали друг друга?»
Я погладил его по щеке: «Как это ты уподобляешь сыновей нашего учителя Моисея народам других стран? Ведь они святы и чисты. Упаси их Господь пролить кровь и осквернить свою душу».
Рафаэль спросил: «Но если они такие святые, что же они делают, когда к ним приходят другие, чтобы их убить?»
Я ответил: «Они делают себе палки из магнитного камня, и, когда враги приходят к ним, они выходят против них со своими палками и вытягивают оружие из рук врагов. А когда враг видит, что у него нет оружия, он берет ноги в руки и бежит прочь. А кто не успел убежать, идет к правителю сынов Моисеевых, кладет голову на порог его дома и говорит: „Душа моя в твоих руках, господин, сделай со мной то, что я хотел сделать с тобой“. А наш правитель выходит из своего дома, воздевает руки вверх и говорит: „Узрит Господь твои муки и наставит тебя на путь истинный“».
Рафаэль спросил: «А как они узнали про эти палки?»
«Это секрет Господа для богобоязненных».
«А ты видел хотя бы одного из них?»
«Наших людей я не видел, но я видел иноверцев, вернувшихся оттуда, и они рассказывали мне о них».
«А еврея из наших, который был там, ты не видел? — спросил он. — Почему другие народы заслужили попасть туда, а евреи не заслужили?»
«Есть евреи, которые заслужили, — сказал я, — но каждый, кто заслужил и попал туда, оттуда уже не возвращается. Скажи сам, если бы ты попал туда, разве ты бы хотел вернуться сюда?»
«А почему иноверцы вернулись?»
«Все, кто не может сравниться с ними в праведности, не могут ужиться с ними. Но есть и такие, которые уходят, потому что скучают по своему городу, по своим родным местам, как в той истории, что я тебе рассказывал, — о мусульманском военачальнике, который попал туда во время войны с турками. Помнишь, что произошло под деревом?»
«Но ведь тот военачальник побывал у евреев Хайбара» [246] , — возразил Рафаэль.
«Ну, если так, — сказал я ему, — то я расскажу тебе историю об арабе, который повстречал именно сыновей Моисея. Я сам видел этого араба в Иерусалиме. Он очень любил евреев и даже кланялся еврейским детям, когда встречал их, потому что каждый иноверец, который удостоился встретить еврейских праведников, уже не питает ненависти к евреям, а уважает их и возвещает миру об их праведности».
246
«Под деревом» — название рассказа Агнона (русский перевод И. Шамира), повествующего о вымышленной встрече (и разговоре) жителя Страны Израиля с Ибрагим-беем, военачальником турецкого султана былых времен, который рассказывает, как скитался в пустыне после многодневной кровавой битвы с врагами и неожиданно попал в сказочный цветущий оазис, где жили размножившиеся, «точно песок морской», потомки евреев Хайбара. Здесь Агнон снова (как и в других местах романа — см. соответствующие примечания выше) напоминает читателям о других своих произведениях и их героях; в самом тексте нет никаких примет того, что он рассказывал эту историю Рафаэлю.
Хайбар — реальный оазис на Аравийском полуострове, где в VII в. н. э. жили еврейские племена, которые занимались земледелием, скотоводством и торговлей. В 627 г. оазис был захвачен армией Магомета, который обложил евреев тяжелой данью, а спустя 40 лет преемники Магомета вообще изгнали евреев из Хайбара и навсегда запретили им туда возвращаться
Пока мы разговаривали, пришел Даниэль Бах. Он явно был доволен. Во-первых, потому, что он вообще человек довольный, а во-вторых, потому, что он получил письмо от отца. Что же пишет его отец? Не упоминает ни о своих разногласиях по поводу миньяна в Рамат-Рахель, ни о могилах праведников, на которых он простирался, а если о чем и упоминает, так это о виноградниках и апельсиновых рощах в Рамат-Рахель, и сколько молока дает каждая корова, и сколько яиц несут куры.
«Если бы я не знал почерк отца, я бы подумал, что это письмо писал кто-то другой, — сказал Даниэль. — Какое дело моему отцу до коров, птиц и виноградников?! — И добавил: — Теперь я понимаю, почему клевещут на Страну Израиля. Уж если она способна так изменить старика, который всю свою жизнь провел в изучении Торы и в молитвах, то подумать только, что она может сделать с молодыми парнями, которые не занимались ни Торой, ни молитвами?»