Пьянящий аромат
Шрифт:
Пока Эдвард собирался с духом, чтобы продолжить спор, дама вышла из комнаты. Правда, спорить с Арабеллой всегда было бессмысленно. Если ей было не по душе то, что говорилось, она просто пропускала это мимо ушей.
Черт, что за дурацкая ситуация! Теперь нужно будет сидеть на одном из ее невыносимо скучных обедов. И терпеть, глядя на Картрайта, который весь вечер будет смотреть на Пегги телячьими глазами. Нет уж, он не собирается длить эту пытку. Он объяснится с Картрайтом прямо сейчас, и плевать на обед. Решительно повернувшись, Эдвард начал грубым голосом:
— Послушай, Картрайт…
Дверь в гостиную распахнулась, и на пороге появился Эверс с подносом, уставленным приборами для кофе и тарелками, от которых шел аппетитный пар.
— Ваш завтрак, лорд Эдвард, — объявил он.
— Ладно, ладно. — Эдвард махнул рукой. — Поставь все где-нибудь.
Эверс, не обращая внимания на нетерпеливость хозяина, молча накрыл стол к завтраку. Эдвард с недовольной гримасой наблюдал за ужасно медленными движениями дворецкого.
Алистер, который по-прежнему сутулился в кресле, с отрешенным видом произнес:
— Надеюсь, Арабелла не станет опять подавать эти чертовы заливные перепелиные яйца. Я их терпеть не могу.
Эдвард машинально пожал плечами. До чего некстати появился Эверс! Ничего, он слышал кое-что и похуже…
— Послушай, Алистер. Это по поводу Пегги.
Картрайт прекратил рассматривать собственные ногти.
— Да? Что там по поводу ее? — Впервые обратив внимание на страдальческое выражение лица Эдварда, Алистер поморщился. — О, Роулингз, пожалуйста. Ты же не собираешься по новой заводить речь о том, что я не должен ухаживать за ней? Потому что я больше не вынесу твоего лицемерного хныканья о том, что она еще ребенок, который находится под твоей опекой и…
— Милорд, — Эверс стоял, вытянувшись, будто кол проглотил, — я вам еще нужен?
Эдвард кивком поблагодарил его, и старик вышел, на лице его играла хитрющая усмешка. Так, теперь вся прислуга будет в курсе. Ну и пусть, они и так все узнают. Эдвард решил попробовать еще раз.
— Слушай, старина, — начал он, и тут дверь опять открылась. Теперь в комнате появился сам предмет разговора. Увидев Эдварда, Пегги вздрогнула от неожиданности, лорд смутился не меньше. Румянец моментально залил щеки девушки, Эдвард, в свою очередь, почувствовал, как кровь приливает к голове. Он был не в состоянии взглянуть ей в глаза, поэтому сверлил взглядом зеленое бархатное платье.
— Прошу меня великодушно простить, — сказала она тем хрипловатым голосом, который так не сочетался с ее изящной внешностью. — Я думала… Эверс сказал, что леди Эшбери здесь и хочет меня видеть.
— Она была здесь. — Алистер проворно вскочил с кресла и подбежал к Пегги. — И хотела вас видеть. Но Роулингз выпроводил ее, пообещав отобедать с ней сегодня вечером.
Эдвард поспешно поднял голову, чтобы взглянуть в глаза Пегги, опасаясь, что она все неправильно поймет.
— Она пригласила всех нас, — быстро проговорил он, — в Эшбери-Хаус. Я не мог ничего придумать, чтобы отказаться, а Картрайт…
— Что я-то такого сделал? — обиженно отозвался Алистер. Он взял Пегги за руку и потянул к дивану, явно чтобы усадить ее рядом с собой и нашептывать ей на ухо. Эдвард почувствовал облегчение, когда увидел, что Пегги довольно решительно сопротивляется этой затее.
— Ну, мистер Картрайт, — говорила она, пытаясь вырвать пальцы из цепкого захвата Алистера, — мне нужно вернуться в оранжерею. Меня ждет Энн…
— Пускай надоедливая девчонка подождет. — Алистер решил до конца исполнить партию пастушка, страдающего от неразделенной любви.
Эдвард с угрозой поглядывал на него, и от этого Пегги, которая остро переживала каждый его жест, только сильнее разволновалась.
— Нет, я не могу заставлять ее ждать, — проговорила Пегги. Теперь на ее лице появилось выражение отчаяния, девушка изо всех сил пыталась освободиться. — И в Эшбери-Хаус не смогу поехать, потому что пригласила Энн обедать у нас.
Эдвард больше был не в состоянии выносить это. Одним прыжком он подскочил к Пегги, схватил Алистера за руку и с силой завернул ее за спину другу. Тот скорее от неожиданности, чем от боли, мгновенно отпустил Пегги. Она отдернула пальцы и внимательно посмотрела на них, будто он мог их сломать.
Согнувшись пополам — Эдвард продолжал выворачивать ему руку, — Алистер крикнул:
— Роулингз! Имей милосердие! Ты что, хочешь сломать мне руку?
Держа своего друга в железных тисках, Эдвард рявкнул ему на ухо:
— Неплохая идея. Проучить тебя, чтобы ты не распускал руки, старина.
— О чем это ты говоришь? — Голос Алистера изменился. Ему явно было больно. — Я всего лишь…
— Эдвард! — Пегги перестала баюкать помятые пальцы и подбоченилась. Она уже преодолела смятение, которое охватило ее при виде Эдварда, и теперь голос девушки звучал нетерпеливо: — Не будьте глупцом. Отпустите его.
— Слушай, что она говорит, Эдди, — проныл Алистер.
При слове «Эдди» Эдвард еще сильнее завернул ему руку, и тот вскрикнул от боли.
Пегги бросилась к ним, словно кошка, которая наказывает своих расшалившихся котят.
— Эдвард, — резко бросила она и с удивительной силой влепила лорду подзатыльник, — отойдите от него сейчас же! В самом деле, вы оба…
Эдвард был настолько ошеломлен этим нападением, что выпустил руку Алистера, который поспешил отойти. Что это она? Неблагодарная девчонка! Как будто ему доставляет удовольствие делать больно своему лучшему другу!
Хорошо хоть, что она не бросилась к Алистеру с утешениями. Пегги все еще стояла посреди комнаты, на щеках пылал румянец. Девушка сердито смотрела на них обоих, прекрасные брови сошлись на переносице. Эдварду захотелось поцеловать ее прямо здесь, такой обольстительной выглядела Пегги.
Ее голос, однако, был полон желчи.
— Если джентльмены — я использую этот термин в широком смысле — не возражают, я ухожу в оранжерею к своей подруге. Я не поеду с вами на обед к виконтессе и надеюсь, что вы прекрасно проведете вечер. Всего доброго.