Пять баксов для доктора Брауна
Шрифт:
Дома Дюк укладывался в такую рань только в наказание, да и то случалось это редко. А тут попробуй засни, если стюард храпит, как паровоз. Паровоз, паровоз... И подумать, ведь трех дней не прошло с тех пор, как двое джентльменов сели на поезд. Еще во вторник Мармадьюк Маллоу спокойно читал «Двадцать тысяч лье под водой», играл на пианино рэгтаймы, смотрел с чердака в отцовский бинокль, как в соседнем доме переодевается какая-то сдобная тетка, и читал в «Научном американце», как «по умеренной стоимости переконструировать велосипед в мотоцикл, используя оборудование «Меско М.П. Мотор». В четверг познакомился с Джейком, когда от нечего делать болтался по набережной. И вот, леди и джентльмены, каютный юнга. С ума можно сойти.
«Дорогие
у нас все в порядке, доехали хорошо. Капитана Веркора, правда, упустили, и наверное, стоит передать ему наши извинения, но все-таки нанялись на другое судно и сейчас отправляемся бить китов к берегам Южной Америки, а оттуда – к острову Южная Джорджия. Сколько мы пробудем в плавании, не знаю. На всякий случай: если от меня не будет писем, не волнуйтесь. Напишу, как только смогу.
С Джейком мы видимся очень мало, потому что он на носу, а я кормовая крыса, и не положено. Его определили в палубные матросы, а я, как ни печально, всего лишь каютный юнга. Отец, конечно, скажет, лиха беда начало. Ну, и будет прав, чего уж там. Всю экипировку нам дали в кредит, морская болезнь почти прошла, в общем, я думаю, как-нибудь привы...»
Тут Дюк почесал карандашом за ухом и вымарал последние строчки, оставив только «дали в кредит».
«Одним словом, все в порядке. Отвечать мне пока что некуда, да я и сам не знаю, когда получится отправить письмо, но как только появится такая возможность, мы с Джейком приедем в гости.
Обнимаю,
Дюк.
4 мая 1905 г.»
Вот так все было. Не пирожным, ох, не пирожным оказалась жизнь искателей приключений. Но, сто тысяч каракатиц, не может ведь быть так, чтобы всегда было паршиво? Или может?
Однажды Д.Э., мрачно подошедший к кубрику – только что звякнули склянки к обеду, – получил чувствительный толчок в плечо, поднял глаза и увидел М.Р.
– Что скис, компаньон! – улыбнулся тот и, не тратя времени, поволок его в сторонку.
Из-за пазухи грубой матросской рубахи появился блокнот Фокса (точнее, половина блокнота, оторванная безжалостной рукой) и карандаш. А еще сложенный вшестеро листок. М.Р. быстро сунул все это в руки Джейку и испарился.
«Сэр, – писал он, – как вы? У меня не сказать, чтобы очень шикарно дела, но, наверное, бывает и хуже. Убирал каюту капитана, там карта. Мы отправляемся сначала к Южной Америке, потом на северные острова , а потом, кажется, в Африку. Сколько будем плавать, узнать не смог. Дальше не знаю, что писать.»
Подпись была:
«М.Р.М.»
Ветер уронил волосы на глаза. Вдоль борта «Матильды», дальше, дальше и дальше замелькали темные упругие спины. Дельфины. Их было множество. Они виднелись под водой неясными силуэтами, шаловливо выскакивали из-под самого носа корабля, серые, мокрые, торопливые, и уносились вдаль. Им принадлежал океан.
«Сэр, – Джейк попробовал облечь в слова то, что вертелось в голове, – сэр...»
«Матильда» дрейфовала уже четвертые сутки. Вантовые и салинговые тоскливо висели на снастях. Палубные лениво возились с нижним такелажем и всякими штуками – что попадется, абы не слонялись без толку. М.Р., покончившего с делами в каютах, послали на верхнюю палубу, чтобы тоже не сидел без дела, и, главное, не успел нанести ощутимого вреда.
Ветра не было. Биллингс под общий хохот полез на марс с ведром. Компаньоны, увлеченно начищавшие печь-салотопку, обалдев от радости, что снова вместе, переглянулись.
– Ветер вызывает, – пояснил миста Ноулз, ехидно морща губы.
Ветра, однако, так и не было. Тогда Биллингс достал нож и с самым серьезным видом принялся шкрябать им фок-мачту.
Никакого эффекта и это, конечно, не возымело.
– Остается последнее средство, – произнес Хэннен озабоченным тоном.
Ему серьезно покивали. При этом у команды «Матильды» были такие лица, что искателям приключений показалось что-то подозрительно.
– Иди-ка, юнга, сюда, – с притворным вздохом продолжал первый помощник. – И не хочется мне, да, видно, ничего не поделаешь.
Юнга Маллоу не почувствовал никакого желания выполнять это требование.
– Иди-иди, – подтолкнули его.
М.Р. залился краской и не двинулся с места.
– Зачем это? – поинтересовался он небрежным тоном.
– Последнее средство, чтобы вызвать ветер, – тоже серьезно произнес Хэннен, – выпороть сопливого юнгу.
– Чего-о? – возмутился «сопливый юнга».
– Si, – подтвердил второй помощник, вооружаясь куском каната.
– Натурально, – прибавил первый. – Да так, чтоб визжал на весь океан. Старинный способ, еще со времен Пола Джонса [3] .
Дюк, которому совсем не улыбалось способствовать попутному ветру таким оригинальным способом, оглянулся на компаньона.
– Смотрите, мистер Биллингс, чтобы в вашей каюте не завелся гоблин [4] , – небрежно предупредил Джейк второго помощника.
3
Пол Джонс (1747-1792) знаменитый американский корсар, шотландец по происхождению. Носил почетное прозвище «Пенитель морей». Его биография и подвиги столь романтичны и увлекательны, что о нем писали свои романы такие уважаемые джентльмены как А.Дюма – «Капитан Поль», Ф. Купер, и других писатели и даже, кажется, поэты (что, впрочем, неудивительно). Смелый и решительный моряк, любитель рискованных операций, он прославился во время Войны за независимость Соединенных Штатов в сражениях против англичан. История гласит, что однажды в жарком бою на его корабле были разбиты почти все орудия, половина команды убита и покалечена, но на предложение англичан сдаться Джонс дал такой ответ: «А я еще и не начинал сражаться!» Поскольку «пенитель морей» выиграл и это сражение, этот ответ вошел в историю. А когда война все-таки окончилась (войны, к счастью, имеют такое свойство) славный моряк отказался от доходного места и спокойной жизни. Что тут скажешь – наш человек! (М.Р.М.
4
Со времен Колумба, а, может, и еще с более старых, моряки верят в гоблина, живущего на судне и проделывающего разные мелкие – ну или не очень мелкие – пакости. (М.Р.М.)
Тот аж рот раскрыл.
– А то ведь глядишь, койка обвалится или табак кончится... вдруг, – продолжал Д.Э.
Оба помощника капитана обменялись взглядами.
– Ты посмотри, угрожает, щенок! – протянул Хэннен. – Ну, тогда и палубного за компанию, а? Большой разницы нет, а так, глядишь, и польза будет. Ну-ка, ребята, подержите их!
И компаньоны, как ни сопротивлялись, оказались в очень невыгодной и не слишком элегантной позиции. Матросы удерживали их без особых усилий, похрюкивая от такого веселья и обмениваясь шутками. Оба искателя приключений отчаянно брыкались, а сын пресвитера выдал такую заковыристую тираду, что ему зааплодировали.
– Вот это, я понимаю, у парня язык подвешен! – восхитился Хэннен. – Ладно, повеселились и хватит.
Растрепанных компаньонов освободили.
– Нате-ка, – первый помощник протянул им по швабре.
Искатели приключений похлопали глазами.
– Ну что встали, телеграфы беспроволочные? Швабры за борт!
– За борт, сэр? – удивился Дюк.
Рявкнув от возмущения, Хэннен забрал у него швабру и опустил за борт.
Обалдевшие компаньоны с удивлением смотрели на Хэннена, месившего шваброй воздух.