Пять из шести
Шрифт:
От прочитанного у капитана началась настоящая паника. Рука с бумагой безвольно повисла вдоль туловища, а вторая зашарила в поисках опоры, пока не нашла ее в виде спинки стула.
"Пора ему щель открывать, – с беспокойством подумал Сологуб, – а то обделается ненароком – кабинет потом не проветришь!"
– Да, понаделал ты делов, парень… – в голос генерала вкрались сочувственные нотки, чего не мог не заметить наказуемый. – Да ты садись, Веня, на стульчик-то, будем вместе кумекать, как тебя из дерьма вытаскивать…
На берегу Байкала жгли костры. Люди прятались за ними от тянувшегося с озера холодка, сидя на бревнах, жались друг к другу плечами и распевали под гитары песни – у каждого костра свою, потом обменивались репертуаром.
Светлана Фернандес левым плечом соприкасалась с плечом Кати Вяземской, а правым тыкалась в подмышку игравшему на гитаре бородачу, лет, может, сорока. Звали его Виктор, был он крепок телом и весел душой, а еще неплохо пел и играл на гитаре. Светлане он нравился, и она решила этого больше не скрывать.
"Три дня знакомства по нынешним временам – это считай что год по прежнему счету, – решила она. – Тем более что я ему, похоже, тоже нравлюсь, а жизнь так скоротечна!"
Выбрать для отдыха на Байкале именно Приют "Сарма" им посоветовали еще в Москве. Открылся Приют сравнительно недавно на месте еще советской базы отдыха, расположенной вблизи поселка Листвянка и истока Ангары. Владельцем Приюта являлся один крутой российский бизнесмен, уроженец этих мест. Откуда влетела ему в голову эта блажь? Навеяли ли ее воспоминания о туристической юности, или возникло непреодолимое желание замолить хотя бы часть накопленных грехов? Нам про то неведомо. Зато ведомо, что был тот Приют местом элитным – то есть не всяк того пожелавший мог обрести там временный кров. По каким критериям велся отбор постояльцев для Вяземского, скажем, осталось тайной. Сами они, мало того, что заплатили за тур немалые деньги, так им еще и поручители потребовались. А приехали на место и замер Старх в изумлении великом: кого здесь только не было! Группки явно небогатых студентов жили одной жизнью с людьми состоятельными. Бытовали, правда, по-разному. Студенты и им подобные обитали в симпатичных летних домиках по три-четыре души в каждом. Умывались из рукомойника, а нужду справляли в дощатых строениях хорошо знакомых каждому российскому дачнику. Питались в столовой – сытно, но просто. К услугам людей солидных были благоустроенные коттеджи звезды на четыре, не меньше. И питались они в ресторане, и баню могли посещать хоть каждый день, тогда как студенты только по составленному для них расписанию. Зато все остальное было вперемешку: спортивные игры, боулинг, караоке и коллективный просмотр спортивных передач. Нет, в каждом коттедже был свой телевизор и даже не один, но, особенно когда по телику шел футбол, их обитатели тянулись за студентами в столовую, где на стене висела огромная "плазма". Кто болельщик – тот это поймет. А вечерами на берегу Байкала в специально оборудованных кострищах плясал огонь: под гитару, под песни и под самые разнообразные байки.
Дослушав очередную песню, Света решительно забрала из рук Виктора гитару и протянула ее Старху.
– Поиграй пока ты, а мы с Витей немного ноги разомнем.
Вяземский хотел возразить, но Катина рука мягко ухватила его за локоть.
– Правда, Старх, поиграй теперь ты, – попросила она.
А Света уже уходила от костра. Виктор, недолго думая, устремился за ней. Света почувствовала, как на ее плечи надели куртку, но не обернулась и продолжала идти в сторону коттеджей. И лишь когда открыла ключом дверь, повернула голову к Виктору.
– А если твои вернутся? – спросил он.
– Не вернутся, – улыбнулась Света, – воспитание не позволит.
С постоем в Знаменской проблем не возникло – была тут своя гостиница. Сервис, правда, предлагали скромный, но было чисто, и кормили вкусно. Прежде чем выйти на улицу Лариса спросила у мужа:
– Куда пойдем?
– Сейчас определимся, – ответил Геннадий и направился к ресепшн. И ничего не ха-ха, был тут свой ресепшн! Ярким подтверждением сего можно считать тот факт, что вернулся Геннадий к жене в добром расположении духа.
– Дали мне одну наводку, – объяснил он. – Пошли!
"Улица как улица и люди на ней как люди, – думал Максимов, глядя по сторонам. – Разве что у мужиков через одного штаны с желтыми лампасами".
– Куда идем? – прервала его размышления Лариса.
– Есть тут у них один краевед, – пояснил Геннадий, – к нему и идем.
В это время Лариса ойкнула и остановилась. Геннадий перед этим смотревший на жену перевел взгляд и увидел, что дорогу им загородил коренастый казак, одетый по всей форме: Темно-зеленые штаны с желтыми лампасами заправлены в яловые сапоги, того же цвета гимнастерка с желтыми погонами и опять же темно-зеленая фуражка с желтым околышем. Казак откозырял и представился:
– Хорунжий Семенов Илья Семенович, станичный атаман. А вы кто будете?
– Майор Федеральной службы безопасности Максимов, моя жена Лариса.
– И документы у вас, товарищ майор имеются?
Максимов достал удостоверение и протянул атаману. Тот внимательно прочел содержимое и вернул "корочки".
– Порошу прощения, что побеспокоил. Увидел незнакомых людей и решил проверить.
– Вам не за что извиняться, – сказал Максимов. – Вы правильно поступили.
– Вы к нам в гости или по делу? – Ободренный словами Максимова атаман решил продолжить дознание.
– Да можно сказать, что и так и так, – рассмеялся Максимов и пояснил: – Мы в отпуске, но в вашу станицу заглянули по делу…
Выслушав рассказ Максимова, атаман сказал:
– Про Тимофеева я кое-что слышал, а вот фамилию Егоров слышу впервые. У нас в станице таких нет. Вам лучше поговорить с Федотовым Афанасием Ивановичем, он у нас по исторической части дока.
– Так мы к нему и идем, – заявил Максимов.
– А вот это напрасно, – покачал головой атаман. – Нету Афанасия Ивановича. В город по делам отлучился. И еще дня три не будет. Так что погостите пока у нас, с людьми пообщайтесь. Может, кто чего по вашему делу и вспомнит. А нет, так приедет Афанасий и все разъяснит. А пока прощавайте. – Откозырял и ушел.
Федотов вернулся в станицу вечером следующего дня, раньше, чем предсказывал атаман, и этим весьма обрадовал Максимова, которого от обилия ненужной информации – ей с ними охотно делились местные жители – уже слегка подташнивало.
Федотов встретил их весьма дружелюбно, но сразу ответить на поставленный вопрос не смог.
– Надо покопаться в архиве, – сказал он. – Сделаем так: я вечерком поработаю с бумагами, а вы приходите завтра, часикам к десяти, договорились?
Когда на следующий день они вошли в дом Федотова Максимов по лицу хозяина определил, что тот что-то нарыл. И оказался прав.
– Значит так, начал Федотов после того как они уселись за стол. – За что порешил Тимофеев Егорова я так и не разобрался, но серебряный портсигар убитого забрал именно он. А потом этот портсигар объявился в станице уже после Отечественной войны, привез его домой Александр Заглотин, но про то, как он к нему попал, никому не рассказывал.
– Он его украл из вещей, изъятых у казненного Тимофеева, – пояснил Максимов.