Пятая женщина

Манкелль Хеннинг

Но Валландер молчал.

6

В четверг, двадцать девятого сентября, до наступления темноты полиция успела растянуть тент над канавой в том месте, где на девяти крепких бамбуковых кольях висел труп Хольгера Эриксона. Смешанная с кровью грязь была собрана со дна канавы и на тачках вывезена наверх. Страшная работа и непрерывный дождь — трудно представить зрелище более отталкивающее, чем это место преступления. Глина вязнет и липнет к сапогам, полицейские то и дело спотыкаются об электрические провода, вьющиеся по земле, резкий свет прожекторов раздражает и усиливает чувство нереальности. Пригласили Свена Тирена, и тот опознал человека, висящего на кольях: Хольгер Эриксон.

Тирен нисколько в этом не сомневался. Поиски пропавшего закончились, не успев начаться. Тирен казался на удивление собранным, словно не до конца понимал, что в действительности вокруг него происходит. Валландер видел, как он несколько часов молча, беспокойно бродил за ограждениями, а потом куда-то пропал.

Насквозь промокший Валландер чувствовал себя в канаве, как мышь в мышеловке. Он видел, что и его коллегам работа стоит большого труда. И Сведберг и Хансон уже поднимались наверх — переждать приступы внезапной дурноты. Как ни странно, лучше всех держалась Анн-Бритт, которая осталась, хотя Валландер несколько раз предлагал ей ехать домой. Лиза Хольгерсон приехала сразу, как только узнала, что Валландер нашел тело Эриксона. Она взяла на себя руководство работой. И постаралась организовать ее так, чтобы, несмотря на тяжелые условия и грязь, избежать ненужных травм. Правда, один молодой стажер все-таки поскользнулся на глине и упал в канаву. Он поранил руку о торчащий из земли кол и был тотчас осмотрен доктором, который в этот момент тоже был там и решал, как лучше снять с кольев тело. Валландер видел, как поскользнулся стажер и мгновенно представил себе, как здесь же упал на колья Хольгер Эриксон. Кстати, первое, что сделал Валландер, это вместе с полицейским экспертом Нюбергом осмотрел толстые планки мостков. Свен Тирен подтвердил, что они были перекинуты через канаву. Хольгер Эриксон сам сделал их. Однажды он даже брал Тирена с собой на вышку. Валландер понял, что Эриксон страстно увлекался птицами. И вышка предназначалась не для охоты, а для наблюдения за ними. На шее Хольгера Эриксона висел бинокль из того пустого футляра, что остался за дверью. Нюбергу не потребовалось много времени, чтобы установить, что доски были подпилены, и достаточно было просто наступить на них, чтобы они провалились. Узнав это, Валландер выбрался из канавы и уединился, стараясь разобраться в своих мыслях. Он пытался представить ход событий. Но безуспешно. Все встало на свои места, только когда Нюберг сказал, что бинокль был снабжен прибором ночного видения. Но и тогда Валландер едва мог заставить себя поверить в случившееся. Судя, по всему, преступление планировалось и готовилось с такой страшной жестокостью, какую трудно себе даже представить.

Было уже совсем поздно, когда тело Хольгера Эриксона, наконец, стали вынимать из канавы. До этого Лиза Хольгерсон, Валландер и врач долго решали, выкапывать им или спиливать столбы, или предпочесть третий — самый сложный — вариант: снять тело с кольев.

По совету Валландера выбрали последнее. Ему и его сотрудникам было необходимо увидеть, как выглядело место преступления перед тем, как Хольгер Эриксон ступил на мостки и сделал шаг навстречу своей гибели. Валландер решил, что должен принять участие в заключительном акте этого неприятного действа; он помогал снимать тело с кольев и выносить его из канавы. Закончили уже почти за полночь. Дождь утих, но, похоже, ненадолго. Было тихо, только раздавалось чавканье мокрой глины под сапогами.

Ненадолго все расслабились. Пока больше делать было нечего. Кто-то принес кофе. В белом свете прожекторов усталые лица казались призрачными. Валландер попытался собраться с мыслями. Что же в действительности произошло? Что делать дальше? Люди измотаны, ночь. Все задерганы, промокли и проголодались. Мартинсон держал у уха телефон. «Не иначе как опять жена — она вечно за него беспокоится», — отстраненно подумал Валландер. Но, закончив разговор и убрав телефон в карман, Мартинсон объявил, что, по словам дежурного

синоптика, ночью ожидается прекращение дождя. Услышав это, Валландер принял решение: ждать рассвета. Все равно пока зацепиться не за что. Патрульные с собаками, вызванные для поисков тела Хольгера Эриксона, никаких следов не обнаружили. Вместе с Нюбергом Валландер поднимался на вышку. Но там они тоже не увидели ничего, что сдвинуло бы следствие с мертвой точки.

Обратившись к Лизе Хольгерсон, которая все это время оставалась с ними, Валландер сказал:

— Мы топчемся вслепую. По-моему, нужно прерваться до рассвета. А сейчас лучше отдохнуть.

Ему никто не возразил. Все без сожаления покинули мрачное место. Все, кроме Свена Нюберга. Валландер знал, что ему придется остаться и работать ночью, до их возвращения. Остальные двинулись к машинам, стоявшим возле забора, но Валландер задержался и спросил у Нюберга:

— Что ты об этом думаешь?

— Не знаю, — ответил Свен Нюберг. — Если не считать того, что я никогда в жизни не видел ничего подобного.

Валландер молча кивнул. Он тоже никогда ничего подобного не видел. Они стояли и смотрели вниз, в канаву. Тент уже убрали.

— На что это вообще похоже? — спросил Валландер.

— Как две капли воды напоминает азиатскую западню для диких животных, — ответил Нюберг. — Во время войны такие рыли для врагов.

Валландер кивнул.

— Кстати, в Швеции толстый бамбук не растет, — продолжал Нюберг. — Мы импортируем его для удочек и для отделки помещений.

— Дикие звери в Сконе не водятся, — сказал задумчиво Валландер. — И войны нет. На что же тогда это похоже?

— На что-то чужеродное. Непонятное. И потому пугающее.

Валландер внимательно посмотрел на Нюберга. Обычно он не отличался красноречием. И уж совсем несвойственно для него было говорить о своих переживаниях и страхах.

— Заканчивай быстрее, — сказал Валландер на прощание.

Нюберг не ответил.

Валландер перелез через заграждение, кивком попрощался с полицейскими, которые оставались на ночное дежурство, и пошел к дому. На тропинке его поджидала Лиза Хольгерсон. Она держала в руках фонарик.

— Там журналисты, — сказала она. — Что им сказать?

— Пока говорить нечего, — ответил Валландер.

— Мы даже не можем называть Хольгера Эриксона по имени.

Прежде чем ответить, Валландер задумался.

— Я думаю, имя можно сказать. Под мою ответственность. По словам водителя бензовоза, Хольгер Эриксон был одиноким человеком. А раз некого оповещать о его смерти, можно дать эту информацию в газеты. Почему бы и нет?

Они пошли дальше. Призрачный свет прожекторов остался далеко позади.

— Что еще мы можем рассказать? — спросила Лиза Хольгерсон.

— Что произошло убийство. Во всяком случае, в этом мы уверены. Хотя пока не знаем мотивов преступления и не напали на след убийцы.

— А у вас есть уже на этот счет какие-нибудь соображения?

Валландер чувствовал, что смертельно устал. Каждая мысль, каждое произнесенное слово давались ему с огромным трудом.

— Я видел то же самое, что и вы, — ответил он. — Преступление тщательно спланировано. Хольгер Эриксон сам вошел в ловушку, и она захлопнулась за ним. Из этого можно сделать три вывода.

Они снова остановились. Дождь почти прекратился.

— Во-первых, преступник знал Хольгера Эриксона или, по крайней мере, его привычки. Во-вторых, он действительно хотел убить Эриксона.

Валландер хотел было идти дальше.

— Вы ведь сказали «три вывода»?

Свет карманного фонарика освещал бледное лицо Лизы. Валландер подумал мимоходом, как выглядит он сам? Неужели за одну ночь его итальянский загар полинял под сконским дождем?

— Преступник хотел не просто убить Хольгера Эриксона. Он хотел причинить ему боль. Если Эриксон умер не сразу, он мог провисеть на кольях довольно долго. И никто не услышал бы его. Кроме ворон. Врачи, наверное, смогут определить, как скоро наступила смерть.